бинтом, а тело покоится на удобной и мягкой постели.
Он подумал, что все еще спит, что все это снится ему, но, протерев глаза, убедился, что все это реальность.
«Где это я? – спросил он себя. – Я еще жив или мертв?»
Он посмотрел вокруг, но не увидел никого, к кому можно было бы обратиться с вопросом.
Тогда он внимательно осмотрел комнату. Она была просторная, довольно элегантно обставленная и освещалась через два окна, за стеклами которых покачивались высокие деревья.
В углу он увидел фортепьяно, на котором были разбросаны ноты; справа – мольберт с незаконченной картиной, представляющей море; посередине – стол красного дерева с оставленной на нем вышивкой, сделанной, несомненно, женскими руками; а около постели – низкий табурет, инкрустированный черным деревом, на котором лежал его верный крис, а рядом какая-то полураскрытая книга с засохшим цветком между страниц.
«Но где же я? – снова спросил он себя. – В доме друзей или в плену у врагов? И кто перевязал мою рану?»
Внезапно его глаза остановились на книге, лежащей на табурете, и, движимый любопытством, он взял ее. На обложке ее, с обратной стороны, было что-то вытеснено золотом.
«Марианна! – прочел он. – Что это значит? Это имя или слово, которое я не понимаю?»
Он снова прочел его, и словно что-то мягкое и нежное ударило в сердце этого человека, стальное сердце, казалось бы, навеки закрытое и для более сильных чувств.
Он открыл книгу, вернее, рукописный альбом. Его страницы были исписаны чьим-то легким изящным почерком, но ни единого слова понять он не мог. Это был какой-то незнакомый язык, немного похожий на португальский Янеса, но, казалось, более мягкий и мелодичный. Весь во власти странных чувств, Сандокан закрыл книгу и положил на табурет.
И вовремя: ручка двери повернулась, и в комнату вошел человек. Он шагал неторопливо и с тем уверенным в себе достоинством, которое отличало людей англосаксонской расы. На вид ему было лет пятьдесят, лицо его окаймляла рыжеватая борода, начинавшая седеть, глаза были голубые, глубокие, и взгляд такой, что сразу ощущалось, что этот человек привык повелевать.
– Рад, что вы наконец пришли в себя, – сказал он Сандокану. – Три дня и три ночи вы были без сознания.
– Три дня! – воскликнул удивленный Сандокан. – Уже три дня, как я здесь?.. Но где я?
– Вы у людей, которые позаботятся о вас и сделают все возможное, чтобы вас вылечить, – сказал вошедший господин.
– Но кто вы?
– Лорд Джеймс Гвиллок, капитан флота ее величества королевы Виктории.
Сандокан вздрогнул:
– Благодарю вас, милорд, за все, что вы сделали для меня, незнакомца, который не принадлежит к числу ваших друзей.
– Это мой долг – оказать помощь раненому, быть может, даже раненному смертельно, – ответил лорд. – Как вы себя чувствуете сейчас?
– Гораздо лучше. Я уже не чувствую боли.
– Очень
