знаю. Я не был в Сараваке несколько месяцев.
– Ну что ж, передай ему, что скоро я брошу якорь в его бухте. Пусть приготовится к встрече. Посмотрим, сможет ли этот знаменитый убийца уничтожить меня.
Он снял с пальца перстень с большим алмазом, стоимостью в несколько тысяч золотых, и протянул ею капитану.
– Возьми вот это, смельчак! Мне жаль, что я разбил твою джонку, но ты сможешь купить себе на этот алмаз две новых.
– О благодарю вас! – воскликнул пораженный капитан. – Но кто вы? Как ваше имя?
Сандокан усмехнулся и, положив руку ему на плечо, сказал:
– Запомни мое лицо. Я Тигр Малайзии.
Прежде чем капитан и его матросы, знавшие, несомненно, это грозное имя, пришли в себя от изумления и ужаса, он повернулся и пошел к себе на корабль, приказав не трогать ничего на захваченной джонке.
Пираты молча ушли за ним.
– Курс? – спросил Патан.
Сандокан протянул руку на восток и с глубоким волнением коротко приказал:
– На Лабуан, тигрята! На Лабуан!
Глава III
Крейсер
Оставив джонку без мачт и с пробоинами в борту, но все же способной еще держаться на воде, парусники пиратов взяли курс на Лабуан. Дул довольно свежий северо-западный ветер, и, поставив все паруса, оба судна делали по десять-двенадцать узлов в час. Сандокан велел почистить мостик, укрепить снасти, порванные вражескими ядрами, и, по морскому обычаю, опустить в море труп Паука, спасшего ему жизнь ценой собственной. После этого он вызвал к себе на мостик Патана.
– Ты знаешь, как погиб Морской Паук? – сказал он, вперяя в малайца взгляд, внушающий ужас.
– Да, – ответил Патан с дрожью в голосе.
– Когда я иду на абордаж, где твое место?
– Справа от вас.
– Сегодня тебя там не было. И потому Паук погиб вместо тебя.
– Это правда, капитан, – опустив голову, проговорил пират.
– Тебя следует расстрелять за эту оплошность. Но ты храбрец, а я не люблю бесполезно жертвовать смельчаками. Тем не менее ты умрешь. При первом же абордаже ты должен погибнуть во главе моих людей. Я дарю тебе эту доблестную смерть вместо положенного тебе расстрела.
– Спасибо, капитан! – ответил малаец и, вновь подняв голову, покинул мостик.
– Сабай! – позвал Сандокан.
Другой малаец, с едва подсохшей свежей раной от удара кинжалом, обезобразившей лицо, выступил вперед.
– Это ты был первым, кто прыгнул вслед за мной на джонку? – спросил Сандокан.
– Да, Тигр.
– Когда Патан будет мертв, ты примешь командование.
Сделав эти два приказания, он медленно пересек мостик и спустился в свою каюту на корме.
Когда опустилась ночь, оба судна убрали большие паруса и сблизились, зажегши сигнальные огни, чтобы не терять друг друга из виду. Ближе к полуночи, когда они
