Анатолия и назидательно, как профессор ученику, произнес:
– Не вижу проблем! Ты, Толян, всегда сам все себе усложняешь. Вот если бы я был на твоем месте, я вообще бы ни о чем не думал, давно бы делал свое дело. Посуди сам, если она не дура, то ей самой понятно, что жениться на ней нет у тебя никаког резона. Да пусть она тебе спасибо скажет за то, что ты возишься с ее пацаном. Не то… И за это она, конечно, должна быть тебе благодарна. А то, что ты бабе нравишься, так это только тебе плюс. Она и тому будет рада, что возле нее мужик. Пусть на час, а все-таки возле… Вот с пацаном… – Сашка на секунду заумался. – Я тебе говорил, да тебе что горох об стену. Зря ты его к себе привадил. Детишки липучие, прилипнут, так потом отдирать с мясом приходится. А зачем? Тут ты, Толян, ошибку сделал. А с бабой даже голову не морочь! Осчастливь на сколько-то, а потом тихо-тихо так бочком и в сторонку. Она тебе и за это по гроб жизни будет благодарна…
Анатолий слушал молча и опять саднило в его душе.
– Так ведь это называется использовать человека… – начал он, но Сашка резко его оборвал.
– А она, что, не использует тебя? Впрягла в свои обязанности и нате вам с кисточкой. – Он покрутил у виска. – Дурак ты, Толян!И надо же! Есть у человека возможность пожить по-человечески, не в общаге нашей. Так нет, думу думает! юБаба, кажись, на все готова, а он думает!..Тут главное – вовремя смыться, понял? – Заклчил Сашка и замолчал.
– Так она мне совсем не нравится, – робко сказал Анатолий. – Она вот такая, – он развел руки во все стороны, – не обоймешь! Ну, деревенская баба!..
– А тебе такую, как Дашка подавай? – Сашка заржал. – Так она тебя в два счета послала, забыл что ли? Ты ж не профессорский сынок, и не генеральский. Так что по себе сук руби. Для кое-чего и толстая сойдет. А ты тем временем либо с Дашкой помиришься, либо еще какую отхватишь. И тютю ей! – Век сейчас такой – «лови момент!» называется! – Анатолий недовольно закашлялся. – Ну, как знаешь, – махнул Сашка рукой, – твое дело!
В Сашкиных словах не было ни смущения, ни сомнения. Он говорил с твердой уверенностью в правоте своих слов и взглядов. И Анатолий подумал, что, может быть, и впрямь нужно так жить. А там, в его захолустье, оставалось еще много того, чего уже не было в этом большом шумной городе, куда сливались все потоки и перемешивались в один, бурный, клокочущий, где перемалывалось всё и вся и где вчера еще, считавшееся постыдным и подлым, сегодня уже было нормальным и не вызывало стыда и презрения.
Анатолия не покидало ощущение расставленного капкана. Закончится учебный год. Лето принесет свои проблемы. А он останется один на один со всем, что будет так и не так.
Ему вспомнилось, , как его учили выслушивать разные точки зрения, и решил спросить совета у Серафимы Константиновны.
– Я не знаю, – дрогнувшим голосом ответила она на его вопрос. – Простите, не знаю… Я б не поехала, – добавила она, – а Светик… Что с ним случится? Он же с матерью… Иногда разлука бывает полезной, – голос ее становился тверже, как будто она всеми силами пыталась убедить Анатолия не принимать
