Даже я не смог ничего сделать. И генетическая база. Эмбрионы. Я даже думать боюсь, сколько всего погибло.
– Получается, мы хороним целый мир, – Кай произнёс эту фразу тоном, от которого у меня мурашки побежали.
– Получается, так… – согласился я, – было бы здорово узнать, от чего они спасались.
– Ну, это просто, – сказал Кай, – не надо иметь сверхмозги, – он подмигнул мне, – конечно, они спасались от создателей. Добыли где-то эту штуковину. Построили ковчег. Прыгнули в пространство вне системы. Потом, как пыль улеглась, вернулись. Пытались начать всё заново.
– Возможно, – кивнул я, – одно только но. Венера в моё время не выглядит как считанный мир…
– Луч, луч! – воскликнул Кай, – держи факел!
Он запел какой-то неизвестный мне гимн на старом забытом марсианском диалекте. Я не понимал ни слова, но чужие слова на холодном ветру пустынного мира под зажигающимися яркими звёздами производили сильное впечатление. У Кая оказался сильный и приятный голос. Казалось, он поёт самим звёздам. Утешает, ворожит, лечит их раны…
5
Эон: Фанерозой
Эра: Палеозой
Период: Ордовик
466 млн. лет до Перехода
Мы впервые вынырнули из стазиса в открытом море. Поначалу я сильно удивился – как нас успело отнести так далеко от берега, но потом сообразил: видимо, наш пузырь откололся вместе с айсбергом от ледника, когда наступило потепление. И этот айсберг таял достаточно долго, чтобы мы оказались посреди океана. Датчики среагировали на неравномерный скачок внешнего давления.
Был вечер. Багрянцем полыхала половина небосвода, вторая была затянута густыми чёрными тучами. В воздухе плыла какая-то дымка; так бывает в пустыне после пылевой бури. Впрочем, это мог быть и водяной туман – температура за бортом поднималась к тропическим значениям.
Пока я был занят определением наших координат, солнце окончательно село. Я бросил быстрый взгляд в иллюминатор, и обомлел.
В небе, затмевая Млечный путь и первые звёзды, горел гигантский конический шлейф. Больше всего это было похоже на хвост кометы – только гигантского, невозможного размера.
Кай стоял рядом с приоткрытой челюстью. Небесное представление впечатлило его не меньше, чем меня.
– К… как думаешь, что это? – спросил он, справившись с первоначальным шоком.
– Сложно сказать, – я пожал плечами, стараясь держаться подчеркнуто спокойно; по правде говоря, я был на грани паники – подумал сначала, что это след падения метеорита. Конечно, я знал, что в истории Земли было несколько таких падений, но я не мог припомнить ничего, касательно такой глубокой древности. Метеориты – это одна из немногих реальных опасностей для нашего пребывания в стазисе. Если метеорит будет достаточно крупным, чтобы пробить кору, и мы окажемся в зоне удара – пузырь с нами окажется внутри мантии почти мгновенно. Тут возможно два варианта развития событий: автоматика вывода из стазиса
