тот, когда узнал, что его ждёт, – сухо ответил я.
– Нет, всё-таки зря ты пренебрегал нашими священными текстами, – вздохнул Кай, – тебе нужно шире смотреть на мир. Чувство долга – это прекрасно. Но оно не должно мешать видеть вещи, такими, какие они есть. Да, возможно, ты сможешь помочь своему миру, если нам удастся добраться до твоего времени. А, возможно, не сможешь. Может, мы вообще не доберёмся. А, может, доберёмся – а помощь не понадобится. Вариантов – куча! А ты собственным решением замкнул в своей голове существование целого мира на себя самого.
Я чувствовал себя уязвлённым, но одновременно готов был признать, что напарник прав.
Надо просто делать то, что задумал. И меньше размышлять о глобальном.
– Ладно, – вздохнул я, – пошли. Прогуляемся.
Кай улыбнулся, вскочил с кресла, и направился в нижние отсеки, к шлюзу.
Снаружи было прохладно. Не больше плюс десяти градусов по Цельсию. И это в полдень, на экваторе. Что поделать – мир только начинал выходить из ледяной спячки, которая продлилась десятки миллионов лет. Я попытался вспомнить, что именно вызвало такое кардинальное изменение среды. Кажется, речь шла о вулканах, выбросах пепла и углекислого газа, который создавал парниковый эффект.
Что ж. В кои-то веки нам повезло, и нас выбило из стазиса вне сейсмически активных районов.
Мы пользовались кислородными масками, и изолирующими костюмами со встроенным подогревом. Содержание кислорода в атмосфере было сильно больше оптимального.
Я хотел воспользоваться ровером, но Кай отговорил: мол, идти не больше получаса. И что за прогулка такая на колёсах? Я согласился с ним, хотя прекрасно понимал, что для него эта прогулка может стать настоящим испытанием. Адаптация к высокой гравитации для него только начиналась.
До ледника дошли быстро – ступать по плоскому и шершавому базальту было очень удобно. На снежной верхушке ледника лежал слой довольно твёрдого наста. Настолько твёрдого, что меня и Кая он выдерживал без проблем. Настораживающее открытие. Это значило, что нечто, оставившее следы, было значительно тяжелее нас.
Сами следы были совершенно ничем не примечательны. Идеально круглые углубления, с плоским дном, размером с человеческую стопу.
Мы шли вдоль цепочки, пока не упёрлись в каменистый пляж. Увесистую гальку шевелил ленивый холодный прибой. Кое-где возле воды камни были покрыты склизким налётом.
Кай остановился у полосы прибоя, упёр руки в бока, и огляделся.
– Ну что? Направо или налево? – спросил он.
– Надо бы монетку подбросить… – пробормотал я.
– Что такое монетка?
– Вид денег.
– У вас что, принято бросать деньги, если нужно что-то выбрать? – удивился Кай.
– Если не можешь сделать выбор на основании других критериев, – уточнил я.
– Интересно. Странно, что мы до этого не додумались…
– Давай налево, – я быстро принял решение, пока речь не зашла о Марсе, которого больше нет.
