нет? Воспоминания вмиг дали трещину в заложенной с детства картине жизни. Звук трескающегося металла – прогулки в парке рассыпались песочной крошкой. Треск лобового стекла – подарок в руках дяди стек как вода по стеклу. Сказки на ночь, уроки, оладьи на завтрак, улыбки – все вмиг становится таким ненастоящим, будто старая елочная игрушка, с которой вдруг слетела вся позолота. Что это было? Или, вернее, кто. Бледная кожа, вздутые вены, багровые пятна на белках… Детали, словно из нескончаемого кошмара. Вот только это не сон. Есть доказательства. Чего стоит перепуганное лицо мистера Моррисона. Он был сам не свой. Хорошо, что мне удалось отговорить его увозить меня в больницу. Только не это. Со мной все нормально!
Ничего не сломано, только синяки да царапины. Я жива, дышу, могу думать, по крайней мере пытаюсь, но все, что прорывается сквозь бушующие волны воспоминаний, это его слова. Что он говорил? Что-то о границе, ключе и обо мне. Он сказал, что за мной придут. Было что-то еще. Он назвал имя. Какое? Не могу вспомнить. Он был не в себе. У него паранойя, расстройство, истерия. Да он с ума сошел! Бог знает, какое насекомое забралось ему в голову! Теперь, когда за окном сгустилась предсумеречная тьма, а мгла затянула последние проблески солнечных лучей, стало ясно: Изи не придет, а, значит, сегодняшняя ночь будет очень долгой.
****
Ночные кошмары изрешетили сегодняшнюю ночь. Волосы промокли, рубашка прилипла к спине. Ощущение холодных пальцев на шее не оставляет даже после горячего душа. Что ж, если это ад, тогда я это заслужила. Или нет? Может, мне это приснилось? Людям снятся реалистичные сны, и они путают дни или события. Но все выглядело слишком реальным, как и следы ногтей сейчас на моих руках. Подхожу к зеркалу, откидываю прядь темных волос назад и замечаю багровые отметины на коже. Боже, как бы мне хотелось, чтоб все это было сном. Вкус страха на языке, звук ломающихся костей, боль в боку, странный предмет в его ладони…
Точно! Бросаюсь к вешалке, ныряю рукой в карман парки. Он все еще здесь. Это медальон. На вид обычная безделушка. Переплетающаяся цепочка, выпуклая гравировка с распускающимся цветком, который опутывают извивающиеся листья. Похоже на геральдическую лилию. Не могу разобрать, что это за металл. Серебро? Нет. Его бы я узнала. Да и неважно. Хватит уже об этом. Ты должна выбросить это из головы и вернуться к нормальной жизни. Поняла? А сейчас собирайся. Занятия через час. Открываю кран и обрызгиваю лицо, бледное, как и вчерашний снег в лесу. Уже лучше, только уставшие глаза выдают с лихвой беспокойность сегодняшней ночи. Серые, как у мамы. Наверное, поэтому она назвала меня Сильвер1.
Кофе с солью вместо сахара, свитер наизнанку – день не задался с самого утра, не менее странным было его продолжение. Первая пара, лекция по истории искусств в амфитеатре. Я буквально бегу по коридору. Мало ночных кошмаров, так еще и опоздать на занятие мистера Вольтмана, у которого я и так изрядно отстала. За это он меня по головке не погладит. Заворачиваю за угол и вдруг застываю. Снова эта свора разукрашенных гиен к кому-то прицепилась. К какой-то студентке с тугим пучком темных волос. Я ее знаю. Это Эшли Питерсон, девчонка с параллельной
«Silver» от англ. – серебро
