Видимо, взгляды Николая Павловича и стесняли Пушкина.
Тургенев. По-моему, Пушкин не мог примирить взаимоисключающих требований: оправдать жестокие деяния самодержца и при этом не оскорбить тех, кто ждал апофеоза преобразователю.
Вяземский. Честность в освещении истории дорого стоит.
Тургенев. Слава богу, я лишь архивариус и могу безбоязненно копаться в тайнах европейских монархов. Но судьба меня мыкает из края в край. Уж и сердце желает угомониться, осесть где-то. А что-то мчит меня неодолимо от Холмогор до Неаполя, с берегов Сены и Дуная на Москву-реку, с Темзы на Волгу! Едва могу дать отчет себе самому в побудительной причине моих странствий.
Жуковский. Вы же не забываете о трудах своих в архивах.
Тургенев. Потому и ношусь из края в край, что не забываю. В Италии собрал я материалы о старой России, которые могут обогатить нашу словесность. Я провел в тамошних архивах все лето и часть зимы, хлопотал с библиотекарями Ватикана и Флоренции, поработал и в Лондоне. В вихре парижской зимы и в зефирах весны римской я жил для России. Наши дипломаты не помогали мне, соотчичи чуждались, и вряд ли те и другие сплетнями не вредили моим занятиям.
Вяземский. Господам российским и там неймется? Остается признать, что наши врожденные задатки и не пропьешь, и в рулетку не проиграешь.
Тургенев. Только в труде я и находил отраду. Копаясь в истории, часто стыдился за русских, но, сравнивая своих с чужеземцами, Талейрана с Остерманом, одну эпоху с другою, видел в законах, по которым растут, падают и гниют народы, а с ними и личности, – повторение одного и того же…
Вяземский. Императору было за что благодарить вас…
Тургенев. Я не к тому говорю. Многое из привезенных материалов мы обсуждали с Пушкиным, и он готов был печатать мои письма без особой правки в своем журнале. Надеюсь, что в этом году «Современник» будет издаваться в пользу семьи поэта. Пусть все мои письма, отмеченные Пушкиным, печатаются безвозмездно.
Жуковский. Благодарю вас, Александр Иванович. Это будет по достоинству оценено потомками.
Тургенев. Высоких слов по этому поводу не надо.
Жуковский. В отличие от вас я не могу похвастать своими безоблачными отношениями с Александром. Совесть не позволяет.
Тургенев. Перед умершими все мы испытываем какую-то вину.
Жуковский. Моя вина совершенно конкретная. Я, именно я настоял пару лет назад на продолжении им службы.
Тургенев. Вы сделали это из добрых побуждений…
Жуковский. Видит бог, я желал лучшего. В деревне его ждало постепенное угасание таланта из-за недостатка общения, отсутствия архивов и библиотек. Полагал что поэт должен быть в центре событий, в столице, возле трона.
Тургенев. Ваши желания и логика мне понятны, но…
Вяземский. Но Пушкину нельзя было приближаться к трону! Близ царя – близ смерти. И хорошо, если на войне.
