style="font-size:15px;"> В силу всего сказанного выше, захватив Эль-Хасу, Хуршид-паша незамедлительно отправил в Кувейт своего агента. Действуя под видом торгового представителя, прибывшего в Кувейт для закупок лошадей, фуража и продовольствия для египетской армии, он на самом деле исполнял роль тайного информатора (1838–1839). От него Хуршид-паша получал точные сведения и о состоянии кувейтского флота, и о племенах, контролировавших караванные пути, пролегавшие из Кувейта в Басру, Багдад и Алеппо96.
В одном из своих донесений Мухаммаду Али, посвященных Кувейту, Хуршид-паша отзывался об этом шейхстве как о региональном центре по сбору информации всеми соперничавшими тогда в Персидском заливе странами, а именно: Англией, Францией и Турцией.
На Юго-Восточном побережье Аравии симпатии к египтянам проявили шейхства Абу-Даби и Шарджа, а вот правители Дубая, Умм-эль-Кайвайна и Ра’с-эль-Хаймы от взаимодействия с египтянами уклонились.
Капитан Хэннел, английский политический резидент в Персидском заливе, внимательно следил за действиями египтян в Восточной Аравии. Правильно определив их цели и намерения, передал Хуршиду-паше (через эмира Кувейта) специальное послание, предупредив его, чтобы «границы египетского присутствия в Восточной Аравии – во избежание недоразумений с Англией – за рубежи Эль-Хасы не выходили»97.
Вскоре негласные агенты капитана Хэннела донесли ему, что шейх ‘Абд Аллах Аль Халифа, правитель Бахрейна, заключил секретный договор с Мухаммадом Риф’атом, специальным посланником Хуршида-паши. И резиденту стало ясно, что слухи о намерениях египтян «выйти за пределы Эль-Хасы» имеют под собой реальную почву. Для шейха ‘Абд Аллаха Аль Халифы договор с египтянами обернулся, к слову, потерей власти (вследствие дворцового переворота, незамедлительно инспирированного англичанами).
В мае 1839 г. на службу к Хуршиду-паше перешел целый батальон (500 человек) расквартированного в Басре турецкого гарнизона. Покинув Басру, батальон перебрался в Кувейт. На обращение мутасаллима (турецкого городского головы) Басры «вернуть дезертиров» эмир Кувейта ответил отказом98. Все это указывало на то, что и в Аравии египтяне брали верх над турками, и что обаяние их, как тогда говорили, ширилось и в Месопотамии, даже среди самих турок.
В 1839 г. по предложению российского посланника в Константинополе А. П. Бутенева и генерального консула в Египте графа А. И. Медема Высочайшим повелением решено было перенести российский консульский пост из Яффы в Бейрут. Должность консула в Бейруте и Палестине занял видный российский дипломат греческого происхождения, путешественник и востоковед Константин Михайлович Базили (1809–1884), служивший там сначала консулом (1839–1844), а потом – генеральным консулом (1844–1853). В его доме в Бейруте останавливались Н. В. Гоголь, с которым он учился в гимназии, поэт П. Вяземский и глава Русской Духовной миссии в Константинополе Порфирий Успенский.
В 1839 г. К. М. Базили
Lorimer J. G., Gazetteer of the Persian Gulf, Oman and Central Arabia, Calcutta, 1915, vol. I, i, p. 1009.
Ahmad Mustafa Abu Hakima. The Modern History of Kuwait, Montreal, 1979, p. 68-69; Сенченко И. П. Кувейт. Мозаика времен. СПб, 2017. С. 157-158.
Ahmad Mustafa Abu Hakima, op. cit., p. 70.
