– это не про него! У него даже Фёрби[15] не выжил… Даже рыбки подохли от тоски. Когда он был маленьким, его черепашки-камикадзе прыгали с верхушки пальмочки в аквариуме, водруженном на комоде – настолько жизнь с ним казалась им невыносимой. Все его хомяки пропадали. Сбегали с концами. Если ему не удалось спасти своих животных, то что уж говорить о старой даме.
Он все еще думал, как ей ответить, когда Максин сказала:
– У меня родилась дочь. Она была крохотной и такой красивой. Я видела ее всего несколько секунд, но ее личико врезалось мне в память навсегда.
– А что случилось?
– Я отказалась от нее.
– Отказались? Какой ужас! Но почему вы это сделали?
Она с грустью заметила искорки гнева в глазах Алекса. Этого-то она и боялась.
– Я не могла ее оставить у себя.
– Так и говорят все матери, которые отказываются от детей. Чего проще?
– Чего проще? Ты думаешь, это было просто?! Видеть, как эту чудесную малышку отрывают от моей груди, как исчезает единственное воспоминание о человеке, которого я любила? Чувствовать на себе тяжелый осуждающий взгляд акушерок, оттого что я была «матерью-одиночкой»?
Алекс почувствовал себя виноватым. До чего же он глуп! Кто дал ему право судить ее? Да, сам он чувствовал себя отвергнутым своей матерью, но ведь это не повод нападать на бедную женщину.
– Простите меня! Я не имел права так говорить.
Максин ласково погладила его по коленке.
– Не переживай. Бывало и хуже.
– А что это такое – «мать-одиночка»?
– Так называли в те времена женщин, которые рожали детей, не будучи замужем. На них смотрели очень косо. Нас считали девушками легкого поведения.
– А почему вы не были замужем?
– Я была влюблена в одного парня. Его звали Леонар. Он был высокий, сильный, нежный и веселый. Мы решили пожениться, после того как он вернется с войны. Когда его призвали, мы обручились. Это был самый прекрасный и самый печальный день в моей жизни. Он хотел защищать свою страну и считал, что полагается идти воевать за ее ценности. А я просто хотела, чтобы он остался. У его матери, фермерши с замашками барыни, были старорежимные взгляды. Она была женщиной холодной и строгой, но я с этим смирилась – ведь это мать моего Леонара. Он писал мне письма два раза в неделю. Я с нетерпением ждала их. С ужасом читала про жизнь на фронте, про засады, затишья перед боем, сражения. Я переживала вместе с ним, переживала за него. Но однажды почтальон не остановился у моего почтового ящика. Не останавливался неделю, две, три. Месяц. Мне тем более не терпелось получить вести от Леонара, потому что в своем последнем письме я сообщала ему, что жду ребенка. Два месяца без вестей. Я знала, случилось что-то ужасное, но не хотела этого принять. Прошло четыре месяца. Мать Леонара получила из министерства письмо, в котором сообщалось, что ее сын пал смертью храбрых. Для меня весь мир обрушился. Неделю я не вставала
Электронная говорящая игрушка-робот.
