style="font-size:15px;"> Маргарита повела плечами, отбросила с лица завитую прядь.
– Я-то думала, когда ты спросишь, – ответила она, поводив по столу пальцем. Взяла салфетку, потеребила, смяла в ладони. – Кажется, нам больше не по пути.
– В каком смысле? – изумился Костя. – Как это не по пути?
– Ты не поймешь, – свысока заявила Маргарита. – Ты для меня еще маленький.
– Раньше вроде не был маленький, – обиделся он.
– Да не дуйся! – Маргарита ткнула его локтем в бок. – Нормально все, мы же не ссоримся. Спектакль твой никуда не денется. Но насчет всего остального, думаю, пора притормозить.
– У тебя кто-то появился? Другой? – Голос Кости стал напряженным, горло предательски сжалось.
– Может, и появился. Тебе какая разница?
– Есть разница. Я должен знать, вместе мы или нет.
– Ладно, ты сам спросил. Считай, что не вместе. Или нет, вместе, но как друзья. Будешь со мной дружить?
Маргарита смотрела на него весело, задорно, без тени горечи или грусти. Костя медленно поднялся из-за стола, смерил ее глазами и ответил:
– Нет. Извини.
– Как хочешь. – Маргарита откинулась на спинку дивана. – Но ты это зря. Не обижайся, Костик, а?
– Я не обижаюсь. Пока, Марго.
Он вышел на улицу, где сыпал мелкий снег вперемешку с дождем. Женщина прокатила мимо него коляску – личико у ребенка было как у христианского великомученика с иконы в церкви возле кремля, бледное и страдальческое. Изо рта торчала розовая соска, практически сразу над ней начиналась шапочка с вышитым зайцем.
Костя дошел до автобусной остановки, попросил у какого-то мужчины закурить. Тот открыл пачку, протянул ему и спросил сочувственно:
– С девушкой проблемы? Не горюй, пацан, у тебя их еще тысяча будет.
– Точно? – Костя поднял глаза над огоньком зажигалки.
– Гарантирую! – фыркнул мужчина.
Костя развернулся и побрел под моросью в темноту. Добравшись до дома, он заперся в ванной, налил до краев горячей воды и представил себе, как перережет вены отцовской бритвой. Она, правда, была безопасная, но фантазии это не мешало. Костя уже лежал в ванне, полной крови, одна рука свисала через бортик, красная липкая лужа скапливалась на плитке. Мама стучала в дверь, но он не открывал – умирал. Потом очнулся, поняв, что вода остыла, выдернул пробку и стал вытираться.
Из ванны Костя вылез с готовым решением: после экзаменов он едет в Москву и поступает в ГИТИС, на режиссерский факультет. Он пришел на кухню, уселся за стол, где уже ждали родители. Мама налила ему борща, положила ложку сметаны, пододвинула корзинку с хлебом.
– Ты что сам не свой? – спросил отец. – Случилось что?
– Случилось, – кивнул Костя. – Я от вас уезжаю.
– Далеко ли? – Отец приподнял одну бровь.
– В Москву, учиться. На режиссерский.
– Ты
