Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
отца я не вижу, чем он занят теперь, он у меня на другой стороне телеги. Поэтому, запаха махорки от него, я не чувствую. А путь еще у нас не близок. И ускорить его никак невозможно. Мы же не ракета Гагарина. Просто на всего у нас, гужевой только транспорт, и у нас страной, все еще правит генсек: Брежнев Леонид Ильич. Как недавно в разговоре, упомянул о нем наш, дядя Коля. Ну, раз, он всплыл в моей голове, придется и мне порассуждать чуть. Так сказать, свое мальчишеское мнение о нем. А и, правда, при нем, это заметно стало в деревне. Перестали дерзать самогонщиц, сажать в тюрьмы этих «несчастных», подбирающих после комбайнов, с полей колосья. Это, при Хрущеве Никите Сергеевиче, сколько у нас в деревне насажали в тюрьмы, этих работающих колхозниц, по ночам гоняющих самогона. А что было делать? Я их не оправдываю, просто хочу понять. Интересно. Хрущев Никита Сергеевич, кушает в каждый день? Понятно. Кушает. А что делать тогда этой колхознице? С двумя, тремя детьми? Намыливать петлю? Да и мыла нет. За место мыла, содовая вода из золы, в бане только. А есть, как хочется. Она этим самогоном, после расплачивалась, за место денег, с мужиками, которые, кто – то из них привез ей дрова, распилил и наколол, и этим самым, обеспечивала свою жизнь и жизнь своей семьи. Примитивно, конечно, это объяснение, но, а что было делать? Жить каждому хочется. Хотя и не понимаешь, зачем родились на этот мир? Когда страна такая большая, богатства в нем несметно, а людей обеспечить сытой жизнью не можем, или не хотим. Или же понимается так: сытый он, не зависим от «генсека», а голодному, хочешь, не хочешь, приходится смотреть в рот, этому любителю править с людьми. Вспомнил вновь Раю – сестру. А ведь она, когда уезжала в этот город Куйбышев, надеялась, будет счастлива, попав в этот город. Даже семь классов багажа ее не испугало. Главное, она, наконец, вырвалась от этих «драконовских» крепостных оков. В то время, чтобы вырваться из деревни, человеку надо было каким – то путем получить эту вожделенную бумагу, с печатью, – пропуск в город. А без этой бумаги, как остряки любили поговаривать: «А без этой бумажки, ты просто, никто». Затем, надо было еще получить в районе этот паспорт. Это сколько мороки? Нет хорошего знакомого в районе, лучше даже не рыпаться. Конечно, учиться разрешали. Но как ее закончишь, когда в твоей деревне всего семилетка, а институт поступать, надо десять классов. Но Раю, когда выпихнули из деревни родители, надеялись на ее ясный ум, что она там, в Куйбышеве, разберется по ходу действия, что ей делать в первую очередь. Возможно, она и правильно рассуждала, мечтала об учебе в дальнейшем. Но ведь человек еще есть хочет, при том еще, в каждый день. Само собою, вопрос перед нею встал, что выбирать в первую очередь? Мамы, папы, рядом, теперь уже нет. И нет над головою крова – крыши. А на работу поступит, дадут ей место в общежитие? Поэтому она в начале, пошла на стройку, надеясь, что учебу она продолжит в вечерней рабочей школе. По ее рассказу, я помню, она училась в этой вечерней школе. Но вот, не зря же говорят, неисповедимы наши дальнейшие шаги. Виновата она, конечно, что выпила
