в обратную сторону. В супермаркете возле апартаментов на остатки монет покупаю свежий хлеб. Хрустящий и очень вкусный, судя по виду.
Будущее меня страшит, потому что деньги закончились, а работы у Рубика для меня так и нет. Ругаю себя за купленный несколько дней назад черный клатч, на который я прицепила подаренный Амиром ремень.
Можно быть поэкономнее, Злата!
На кухне сталкиваюсь с Ирой. Остальные девчонки все еще дрыхнут.
– Привет, зай, – бросает она, отвернувшись от плиты.
– Привет.
Кинув хлеб на стол, забираю из холодильника бутылку с остатками молока и зацепляю стакан с полки.
– О, свеженький какой. Еще горячий, – Ира касается бумажной упаковки. – Просто обожаю! Поделишься?
– Да, – вздыхаю и озадаченно выговариваю. – Конечно. Садись.
Ирина выливает из металлической турки кофе в кружку. Поправляет облако из белоснежных волос, сверкает своим кольцом и падает на стул.
– А ты где была-то, Злат?
– На пляже.
– Ааа, – улыбается. – Сразу видно первоход.
– Кто?
– Ну, я в первый раз, тоже все время купаться гоняла. Нравилось мне.
– Как можно вообще быть в Дубае и не ездить на пляж? – удивляюсь.
– В последний раз там была месяца три назад.
– Офигеть, – закатываю глаза.
Отломив половину небольшой булки хлеба, делюсь с Ирой, и сама откусываю. Запиваю молоком и зажмуриваюсь от удовольствия.
Боже, как вкусно. Почти так же, как из мамкиной хлебопечки. Молоко, правда, будто водой разбавлено.
– Как у тебя дела, Злат? Всё нравится? – интересуется Ира.
Ее каждый день после обеда забирает водитель и доставляет к иранцу. Обратно возвращает обычно по утрам, поэтому соседка не в курсе положения дел.
– Пока не поняла, – отвечаю вымученно. – Да и работы для меня всё нет. Девочки уезжают, а я тут остаюсь.
– Это как?
Досадно потираю щеку.
– С продолжением я не хочу, – тихо проговариваю, – а вечеринок или смотрин пока не намечается.
– Это тебе Рубик так сказал?
– Угу, – киваю грустно.
– Ясно…
Ловлю на себе изучающий взгляд. Внешности своей я не стесняюсь. Бред про костлявые коленки слышала впервые. Обычно все, наоборот, хвалят, а красоту называют экзотичной.
– Ты девственница, Злата? – спрашивает Ирина.
Смеется, когда я прикрываю рот, чтобы не поперхнуться от неожиданности.
Почему они все разговаривают об интимных вещах так легко? Мы только что хлеб обсуждали и на-а тебе. Ты девственница?
Будто о погоде на улице спрашивает, а сама того и гляди, в трусы залезет.
– Ну да, – отвечаю, приходя в себя.
– Ясно, – повторяет.
Резко поднявшись, Ира убирает кружку в мойку, а затем возвращается
