не прикидывайся, что не понимаешь. Ты знаешь всё это не хуже меня. Когда продюсер предлагает тебе продвижение, он предлагает тебе ещё и забыть о своих мечтах. Хочешь петь и играть одно? Неважно. Нужно играть то, что будет иметь успех. Ты получишь славу, но потеряешь свободу в творчестве, будешь делать не то, что хочешь, а что от тебя потребуется. Ты будешь куклой в руках собственной популярности.
– Я так понимаю, что ты считаешь, будто это плохо, – усмехнулся, дослушав, Егор.
– Мне такое не слишком по душе.
– Значит, по этой причине ты отказала тому продюсеру?
– Я думала, ты в курсе, что всё было сложнее.
– Да, помню-помню, – Егор вскинул руки и драматично закатил глаза. – У вас, девочек, всегда всё сложнее.
– А у парней всё проще? – поинтересовалась я.
– Однозначно.
Я на секунду задумалась.
– То есть… – начала я. Мне стало интересно мнение патологического бабника. – То есть если мне кажется, что я заинтересовала мужчину как личность, то мне именно кажется?
– Конечно, – Егор ни секунды не сомневался. – Личность… Это всё так… Сопровождающее… Ты же прекрасно понимаешь, что мужчинам нужно одно.
– А ты уверен, что можешь говорить за всех мужчин мира? – уточнила я.
– За большинство точно могу.
– Печально это.
– Это реальность, детка.
Вообще-то я знала, что Егор во многом был прав. Когда мужчины на концертах смотрели на меня, а во взглядах их было желание, то мне было вполне ясно, что желание это весьма однозначного характера. Вряд ли кто-то из них жаждал узнать меня получше, считал, что мы родственные души, и мечтал о том, чтобы со мной просто поговорить. И деваться от этого факта было некуда. Я сама выбрала свой путь, и не мне было диктовать условия о том, как правильно вести себя на концертах и что думать о музыкантах.
Ещё какое-то время я не двигалась с места и смотрела в стену, но взгляд Егора на себе чувствовала.
– Да что там у тебя такое случилось? – спросил он. Обычно у него дома всё происходило не так.
– Ничего особенного, – вновь очнулась я. – Просто у меня новая ученица.
– И что с того? Она какая-то необычная?
– Просто непривычная для меня. Из числа обеспеченных, требовательная, знающая себе цену.
– Вроде бы это всё неплохо.
– Да. Я не спорю. Просто говорю, что непривычно.
– А обеспеченность в людях – это вообще прекрасная черта.
Честность Егора давно меня восхищала. Иногда немного шокировала, всё-таки Егор говорил вещи, которые его не красили, но именно как честность всё это выглядело восхитительно.
– Обожаю твою любовь к прямолинейности, – не поленилась напомнить я.
– Я люблю прямолинейность не со всеми, – отмахнулся Егор. – Например, богатым людям я бы в жизни не сказал, что они замечательные в том числе и потому, что богатые. И тебе советую вести себя с обеспеченными
