в этом случае меня волновала крайне мало, сколько он русских людей отравил и «посадил на иглу», не поддаётся подсчёту, вот я и собирался посчитаться. А тут такой хороший повод.
Лазутчик стоял на стреме, а я проверил аптеку и двор на предмет охраны и собак. Как ни удивительно, ни того, ни другого не было. Вскрыв дверь лавки, я пальцами придержал леску тревоги, видимо, идущей к колоколу, и, перерезав её, пощупал, мысленно выматерился и начал сматывать. У меня лески для удочек нет, а тут такую отличную шёлковую плетёную снасть как трос используют.
Закончив сматывать леску, я нашёл среди товара несколько банок с плохоньким бензином и стал поливать полки, после чего несколько раз чиркнул кресалом, отшатнулся от загудевшего пламени, моментально охватившего прилавки, и выбежал на улицу. Спасётся аптекарь – его счастье, нет – его проблемы.
От аптеки мы бегом побежали в сторону подворья посадника, крича во всё горло:
– Пожар!.. Пожар!!!
Лазутчика я отослал, чтобы он присмотрел за ситуацией со стороны, а сам укрылся в тупике рядом с домом посадника. Во дворе у того поднялся шум, проснулась дворня и тут же с ведрами, деревянными баграми, окованными железом по краю лопатами и другими средствами пожаротушения бежала к аптеке, некоторые остались во дворе и стали поливать крыши дома и построек водой из колодца. В соседних домах занимались тем же.
Командовал седобородый дед с обширной лысиной, но он никак не мог быть посадником, словесный портрет которого я знал. Повиснув на руках, я рассматривал дом поверх забора, и когда на крыльцо вышел дородный мужчина с окладистой бородой, улыбнулся.
– Есть, – тихо шепнул я.
Всё, что надо, я выяснил. Посадник не руководит лично пожаротушением, значит, можно действовать. Одет я был как обычный отрок, сабли пришлось оставить у забора, так что на меня не обратили внимания, когда я быстрым шагом пересёк двор и прошёл к чёрному входу, которым обычно пользовалась дворня.
Народу в доме было не так много, но и те были ненужными свидетелями. Однако я благополучно миновал всех местных слуг и попал в хозяйскую половину. Идти пришлось с привычно согнутой спиной и опущенной головой.
– Куда? – перегородил мне путь статный воин, он стоял на лестнице, ведущей на второй этаж.
– Я дворовый холоп воеводы Глазова, с сообщением. Велели сказать лично, – вжав плечи, ответил я.
– Игорь, проводи гонца.
– Хорошо, – вставая с лавки, ответил другой воин. В небольшом тупичке их оказалось ещё двое. Ценит свою жизнь посадник, как я посмотрю.
Следом за воином я прошёл в хозяйские покои. Согласно рассказам Дашко, после лестницы третья дверь слева – личная опочивальня, а прямо – кабинет. Шли мы в кабинет, видимо, посадник находился там.
Постучавшись, воин приоткрыл дверь и сказал:
– Владимир Рюрикович, к вам гонец от воеводы.
– Пусть заходит, – услышал я из-за приоткрытой двери.
