в свои номера, плотно прикрыв за собой двери.
Бросив дорожный кожаный саквояж на двухместную кровать, покрытую бежевым покрывалом со сложным растительным орнаментом, и включив лампу на прикроватной тумбочке, Влад тяжело опустился в кресло. Несколько минут прошло в размышлениях о превратностях судьбы, приведшей его в очередной раз в город Париж, так и не ставший ему близким и понятным за все прошедшие годы.
Осмотрев ничем не привлекательную обстановку третьесортного гостиничного номера, Влад встал и подошел к единственному в комнате окну, из которого открылся самый непривлекательный вид, который можно было представить в тесноте неуклюжих городских построек.
Коричневая заросшая местами моховой зеленью кровля соседнего здания из старой затертой черепицы, разбитая временем и природными стихиями, располагалась столь близко, что казалось, цепляется своим карнизом за стену гостиницы. Многочисленные каминные трубы, покрытые грязно-серой осыпавшейся штукатуркой, дополняли убогость пейзажа.
Разочарованно поморщившись, Влад резким движением задернул тяжелую пыльную портьеру окна, снял наручные часы и аккуратно положил их на маленький туалетный столик с замызганным зеркалом. Не торопясь скинул с себя дорожную одежду, и развесил её на вешалках в невысоком шифоньере с изгрызенными по краям дверцами в привычной для него четкой последовательности: джинсы, рубашка, свитер, куртка.
Последним бережно через голову протянул старинный серебряный крест на массивной и также серебряной цепочке из плотно стянутых звеньев, местами потемневших от соприкосновения с живой плотью.
Влад прошел в душевую комнату и, отрегулировав температуру воды и силу потока, подставил голову под пенящиеся струи, с наслаждением ощущая, как живительная влага разбежалась по всему атлетическому телу, возвращая бодрость и уверенность в начатом деле.
Простояв в душе, ещё минут десять, Влад завернул краны и вытерся белым ворсистым полотенцем. Затем он обернулся им вокруг пояса и, подсушив волосы феном, вернулся в спальню.
Раскрыв дорожный кожаный саквояж, достал свежее нижнее белье, клетчатую рубашку и сиреневый пуловер с треугольным вырезом. Переодевшись, взял с туалетного столика темный флакон мужских духов "Sauvage Extreme" и, нажав несколько раз на кнопку дозатора, погрузился в облачко дорогого французского парфюма.
Бесцельно покружив по комнате, Влад вновь подошел к окну, раздвинул портьеру и, взяв со стола прихваченную из самолета газету "Le Figaro", решил спускаться вниз и уже там дожидаться Виктора.
В фойе всё также царил полумрак; гостиничный консьерж о чем-то оживленно разговаривал с привлекательной черноволосой девушкой в блестящем розовом плаще, сопровождая свою речь активными взмахами руки столь энергично, что возникло опасение, что он сейчас расколет ею, как топором свою деревянную стойку.
Посчитав, что обстановка в вестибюле мало чем отличается от гостиничного номера и также скучна, Влад вышел на улицу и увидел Виктора, который не спеша
