всегда готов выйти из могилы и жестоко покарать злодеев, сумевших избежать справедливого суда, стоит только об этом его попросить при помощи специального заклинания. Обычно подобного рода страшилки ребята рассказывали друг другу в сгущающейся после отбоя тьме, отчего смехотворные в силу своей нелепости истории неизменно производили пугающий эффект на детскую психику и потому оказывались на удивление живучими, распространяясь по всему Союзу в разнообразных вариациях.
Допив остывший кофе, Павел Сергеевич стал собираться на свою новую работу, попутно размышляя о безвозвратно ушедшем детстве. Его неприятно коробило осознание того, что эта беспечно-счастливая пора, заботливо созданная родителями и всем советским обществом для маленького Павлуши, в итоге не вылилась в нечто большее, а обернулась серой жизнью маленького человека с мелочными заботами. Вскоре невеселые мысли улеглись, лишь сфотографированный лист с посланием из прошлого века периодически возникал перед глазами на протяжении всего дня, отчего Паша́ иногда забывал о правилах дорожного движения и пару раз непростительно их нарушил. Уже глубоким вечером, когда пришло время ехать домой, чтобы набить брюхо наскоро сваренными пельменями, после чего уснуть мертвецким после дня за баранкой сном, к его стоявшей у автобусной остановки машине подошла сухонькая седовласая старушка с неуловимо знакомыми чертами лица и спросила сквозь опущенное стекло водительской двери:
– Можете ли вы меня, молодой человек, отвезти в Лесную Васильевку?
Деревня Лесная Васильевка находилась примерно в двадцати километрах от Нижнеярска, а начинающий таксит взял себе за правило заниматься извозом только в черте города кроме, может быть, самых исключительных случаев.
– Пять тысяч наличными, – уставшим голосом озвучил он в ответ взятую с потолка сумму, ни секунды не сомневаясь, что пожилая женщина тут же растворится в вечерних сумерках.
– Хорошо, – сходу согласилась она, кивнув серебряной головкой и через мгновение оказалась на заднем сиденье автомобиля.
Поначалу растерявшийся Паша́, быстро взял себя в руки, а когда подумал о сумме, которую можно положить в карман за час езды туда и обратно, автоматическим движением руки завел мотор.
В дороге Павел Сергеевич изредка поглядывал через зеркало заднего вида на будто набравшую в рот воды пассажирку, тщетно силясь вспомнить, где ему с ней довелось пересекаться ранее. Он и сам в силу смертельной усталости не особо стремился заговорить, внимательно следя красными натруженными глазами за выхватываемой фарами из окружающей темноты лентой шоссе, вынужденно щурясь и перевода взгляд на обочину из-за ослепляющего света встречного транспорта. Лишь когда до Лесной Васильевки оставалось ехать всего ничего, Паша́, пытаясь отогнать коварную сонливость, поинтересовался у старушки:
– У вас в деревне свой дом, хозяйство?
– Мне, молодой человек, нужно не в саму деревню,
