вытянул лезвие из ножен до половины, приложился к нему губами и провозгласил:
– Я предан вашему величеству до окончания моего земного пути.
Гунтеру очень захотелось дать своему рыцарю роскошного пинка, ибо поза соответствовала, но германец понял, что в таком случае его зарежут на месте. Наградным оружием. Дабы в соответствии с древними норманнскими традициями обновить подарочек.
«Облагодетельствовали, – саркастично подумал Гунтер, наблюдая развернувшуюся сцену, вполне достойную пера какого-нибудь талантливого трубадура наподобие Бертрана де Борна. – Не удивлюсь, если амант Ричарда, желая подлизаться к Элеоноре, которая, судя по всему, его терпеть не может, уже к вечеру настрочит балладу о том, как сэр Мишель де Фармер спас великую королеву от вражеского меча. Черт побери, все плюшки достаются рыцарю, а бедному оруженосцу даже спасибо не скажут! Несправедливо!»
Что бы там Гунтер ни думал, справедливость восторжествовала, да с такой силой, что германец потом целый день не мог очухаться.
Ричард, одарив сэра Мишеля, повернулся к его верному слуге.
– Мессир Гунтер фон Райхерт… – задумчиво сказал король, заодно кивая подошедшему шотландскому принцу.
Эдвард заинтересовался и решил посмотреть, что происходит возле королевского шатра. Разумеется, за шотландцем притащилась компания подданных, похожих друг на друга, как детишки из бедного приюта – нечесаные патлы, цветные клетчатые пледы и одинаково разбойничьи физиономии. Скотты поглядывали на Ричарда не то чтобы враждебно, а так, будто у них на языке вертелась какая-то еще не обретшая словесную форму гадость.
– Я могу лишь подтвердить слова моего сюзерена о всецелой преданности королю, – выродил Гунтер, когда пауза затянулась.
– Вы имеете лен в Священной Римской империи? – поинтересовался Ричард.
– Увы, но я младший сын в семье и не получил наследственных земель, – пришлось врать в глаза, а что еще делать? Не объяснять же Львиному Сердцу, что родовое поместье находится в семистах пятидесяти годах в будущем?
– И вы – оруженосец? – благосклонно уточнил король.
– Да, сир.
– Матушка, – Ричард повернулся к Элеоноре, а Гунтер заметил, что королева-мать поджала губы, чтобы не рассмеяться. Разыгрываемый куртуазный спектакль ее очень забавлял – надо полагать, Элеонора потешалась над сыночком, старательно изображавшим из себя щедрого короля и оценившим жизнь матери в единственный кинжал, пусть и дорогой. – Матушка, мессир фон Райхерт тоже помог вам в трудный час?
– Разумеется! – не сдерживая чувств, немедленно заахала Элеонора. – Доблесть этого дворянина должна быть вознаграждена королем, тем более, сын мой, вы сами видите, – подданный императора Фридриха храбро сражается за английскую корону!
Ричард снова вздохнул и, забрав у Бертрана де Борна свой меч, приказал Гунтеру:
– Преклоните
