и так далее, малину любит.
Мишка появился неожиданно, как из-под земли. Просто вывалился из кустов, повел лобастой башкой и уставился изумленно. Кто тут в его владения вторгся?
– Пардон, мсье, – сглотнул Казаков, осторожно отступая. – Я, с вашего позволения, пойду?
Медведь вопросительно рыкнул и подался вперед. Опомнился Казаков только в своем импровизированном лагере. В кунге аппарата. К-250 – машина крепкая, медведь не взломает. Внутрь пробраться сложно, а разбитый фонарь кабины слишком узок. Зато косолапому не понадобилось собирать ягоды самому – полный малиной котелок был позорно брошен прямо там, в зарослях. Придется вернуться и забрать.
Живая природа напоминала фильмы Дэвида Аттенборо. Серия «Обитатели широколиственных лесов». Казаков за всю жизнь не встретил столько зверья, сколько за неделю, проведенную в странной Франции. Правда, зверье было насквозь обыкновенное, никакой экзотики вроде снежного человека или мамонта.
Медведи. Однажды забрел волк, но сбежал, перепугавшись двуногого. Зайцы прыгали по ночам. Барсуки пыхтели. Птиц – великое и непуганое множество. На пятый день Казаков остался без еды: в пещерку заявились лисы и нахально уволокли окорока с сыром. Увидеть оленя или лань – в порядке вещей. Если их не шугать, они живописно постоят неподалеку и на тебя тоскливо посмотрят. Что это, мол, завелось тут у нас, в нашей-то девственной фауне?
Шлялись кабаны – эти твари никого и ничего не боялись. Пакостные клыкастые чучела. Один поганый хряк, заявившись ночью, явно обуялся приступом деструкции и развалил «камин» Казакова. Вдобавок сожрал все, что нашел, и нагадил посреди стоянки.
А Казаков вкалывал. Вовсю. Каждый день от рассвета до заката. Принимал меры к обороне. Кое-что вспомнил из рассказов Жюля Верна, другому хорошо учили, до третьего сам додумался. Вокруг маленького лагеря с разбитым вертолетом посредине вскоре образовалось кольцо где хитрых, где простеньких ловушек, предназначенных как для человека, так и для четвероногих. Зато каждый день в рационе имелось свежее мясо, в основном жестковатая зайчатина. Но вскоре силки преподнесли два сюрприза – истошно визжащего маленького кабанчика размером с откормленного бультерьера и двух куропаток, по своей глупости попавшихся в петли. Кабанчик был совсем юным – еще с полосочками на спине. Вкусный, зараза. Только вот соль кончается.
Куропаток ночью сперли лисы, видимо, посчитавшие становище Казакова своими охотничьими угодьями.
Никто не приходил и никто не прилетал. Радио молчало. Время шло. Изредка Сергей чувствовал, что рядом присутствует кто-то непонятный, самую малость помогавший в сложных ситуациях. К примеру: сухопутный Робинзон копал волчью яму для непрошеных гостей, да так увлекся, что остался на ее дне. Выбраться можно, но долго. Стены осыпаются, а копать наклонный проход – испортить всю работу и зря потратить два часа. И тут вдруг подломилась сухая тонкая сосенка, рухнув прямиком в ловушку. По ней и выбрался.
