сборами в дорогу, на секунду расслабился и тоже улыбнулся.
– Это Людмила, – представила Катерина.
В переднюю вошла Изабелла. С ней будет потрудней, поняла Людмила. Эту не проведешь. Изабелла осмотрела Людмилу не торопясь, от прически до туфель. Она знала цену вещам. Людмила отметила, что взгляд Изабеллы остановился на ее туфлях – «лодочка», самые модные в этом сезоне в Англии. Последние два года Людмила не покупала ничего в магазинах, все привозил Еровшин из зарубежных командировок. Он ни разу не ошибся в размерах, – может быть, у него была дочь ее комплекции. К тому же Еровшин все замечал и, когда она прошлой зимой слегка располнела, привез юбку на размер больше. Изабелла отметила и платье, вроде бы скромное, белое в синий горошек, – на покупку такого в комиссионном магазине не хватило бы месячной зарплаты формовщицы хлебозавода.
– Это Людмила, – представила ее Катерина. – Мы с ней живем в одной комнате в общежитии. Она тоже из Красногородска. Я рассказывала. Можно она поживет со мной? Вдвоем все-таки веселее.
Изабелла как будто не услышала просьбы. Людмила знала таких, они всегда ждут, когда просьбу повторят, за это время все обдумают. Но даже если Изабелла уже все решила, она потянет с ответом – Еровшин это называл «держать паузу». Проситель перед такими обычно терялся, начинал нервничать и от унижения готов был отказаться от своей просьбы. И чего она передо мной выкобенивается, подумала Людмила, она же в порядке, ей свою силу показывать не надо. Как показывают силу, Людмила знала: последние полгода к ней придирался мастер на хлебозаводе. Она рассказала об этом Еровшину, считая, что та завидует ее молодости и красоте.
– Сколько лет твоей мастерице? – спросил Еровшин.
– Скоро тридцать!
– В тридцать лет еще не завидуют молодости, – отметил Еровшин. – У нее какое образование?
– Да никакого! Из работяг. Была бригадиром, теперь вот мастером поставили.
– Понятно. Не завидует она тебе, а боится конкуренции – можешь занять ее место.
А может быть, Изабелла боится за своего академика? Но это же глупо. Все соображения Людмила прокрутила в две-три секунды, пока Изабелла ее рассматривала, не отвечая на просьбу Катерины. Ладно, решила Людмила, перекантуемся в общежитии, а вечеринку я все равно здесь устрою и позову всех. Она улыбнулась Изабелле. Улыбайся всегда, учил ее Еровшин, у тебя хорошая улыбка, этим ты располагаешь к себе людей. Людям приятно, когда им улыбаются. Улыбаясь, она тоже осмотрела Изабеллу, хотела сказать, какой у нее замечательный дорожный костюм цвета хаки из модной плащевой ткани, но не сказала, потому что, опустив глаза, увидела на Изабелле точно такие же, как у нее, лаковые английские лодочки. Это, конечно, пережить трудно, почти невозможно, чтобы у жены академика и работницы с хлебозавода были одинаковые туфли. Изабелла знала цену туфлям. Это девчонкам из общежития Людмила, когда у нее появлялись новые дорогие вещи, могла объяснять, что купила по дешевке в комиссионке, и называть выдуманные цены.
Так
