хватит.
Вызов, конечно же, она сбросила. Не очень-то мне и хотелось её переубеждать, но пару слов сказать ей уже давно хочется. С тех пор как мы сошлись, не было ни дня, чтобы она не выносила мне мозг. Такое ощущение, что только ради этого она со мной и начала встречаться…
Пока я пытался проанализировать, что делать дальше, телефон снова зазвонил, на этот раз Миха.
– Слушаю. – Поставил я на громкую.
– Ты нужен, Темыч. Тут авария. Девушка с ребёнком, у неё осколочное ранение в боку, а мальчишка совсем беда. Переливание нужно, четвёртая отрицательная.
– Скоро буду.
Отключившись, я резко вывернул руль и выехал на обратную дорогу. Времени было мало судя по тому, что Миха позвонил. В больнице был вечный недостаток крови, а четвёртая, так вообще в дефиците. Только вот я живой пакет с четвёртой группой крови, а поэтому часто, в обход правилам, был добровольным донором при экстренных случаях.
Лишний раз похвалил себя, что не пил последнюю неделю ни капли, завернул на парковку больницы имени Григория Хаусова, где работал вот уже три года неврологом. Оперировал редко, но бывало, по замене, чаще всего занимался пациентами стационарно, а также восстановлением после трагических происшествий, где была необходима усиленная работа.
При входе меня уже ждал друг.
– У мальчика перелом тазобедренного, осколочное ранение в левом боку и сильное сотрясение. Кровотечение еле остановили. Операцию проводят, но переливание нужно, надо торопиться.
Всё это он мне рассказывал на ходу, ведя меня лабораторию, где у меня взяли кровь. Уходить мне не рекомендовалось, потому что есть вариант того, что потребуется прямое переливание. С учётом повреждений, у мальчика мало шансов на полное восстановление, но пока рано делать выводы. В любом случае он станет моим пациентом, так что я сделаю всё, чтобы он смог нормально жить дальше.
Начались долгие часы ожидания, при которых я словно на иголках ждал хоть каких-то новостей. Не понимаю почему, но судьба мальчонки меня почему-то очень волновала. Я в глаза его не видел, но уже переживал всей душой. Спустя почти два часа, вернулся Миха.
– Мальчишку перевели в реанимацию. Переживёт эту ночь – жить будет. – Произнёс друг, плюхаясь на сиденье около меня, а у меня тем временем словно камень с души свалился.
– А где его мать?
– Она в двадцать седьмой. Пока в себя не приходила. Ленка сказала бы…
– Надо посмотреть.
Я решительно поднялся и направился в отделение. Не знаю, что мною двигало, но необходимость проверить эту девушку росла во мне с геометрической прогрессией. На подходе к этажу услышал крики и гомон в районе палаты двадцать семь. Заглянув, застыл, так не войдя внутрь.
Девушка-блондинка с огромными глазами, с поцарапанным лицом, медленно сползала на пол, а из её раны на боку сочилась кровь. Она всё время звала сына по имени, пытаясь выпытать, что произошло, не обращая внимания на
