и кафелем. Если бы это было возможно.
– Зови меня Рози, – шикает на начальницу мама. – Не старь подругу.
Как будто это не возраст, а звук отчества её так жмыхнул. Эх, мама, вроде бы нормальная была, а как перевалило за сорок пять – тушите свет, крутите лампочки. Желательно у виска. Чем больше ей становится, тем моложе она себя позиционирует.
– И правильно сейчас говорить соулдат, а не аншлаг, – продолжает поправлять грумера мама. – Осовременивайся.
Какой ещё соулдат? Из казармы что ли? Соулдат взял аутомат. Ну вот зачем, мам? Только позоришься.
– Правильно – солдаут, – подсказывает хозяйка Шкоды.
– Сомнительно, но оукэй, – бросает в ответ мама.
По хрюканью и сопению за спиной догадываюсь, что она пришла не одна. Её французский бульдог тигрового окраса подбегает ко мне и принимается тыкаться округлой головой в ноги, пофыркивая.
– Скумбрия, потише! – смеюсь от щекотки я.
Вымышленная стена невидимости рушится из-за булика, и мама замечает меня.
– Эй, подружка! – кричит она через весь зал. – Подойди!
– Не могу, я работаю! – отвечаю я.
Демонстрирую облепленные густой пеной руки. Шницель, увидев внизу хрипло завывшую на него Скумбрию, встряхивается, разбрасывая брызги шампуня с водой, и начинает тявкать в ответ. Пена сползает со стен, виснет комками на мне и шлепками расшибается об пол.
– Уймитесь оба! – рявкает Жанна.
Она поворачивается к оглянувшимся на неё собакам и сверлит их взглядом по очереди. Потупившаяся Скумбрия с виноватым видом складывает уши, горбится и по стенке плетётся обратно к маме. Шницель ложится в воду. Над поверхностью остаются лишь её нос, глаза и уши. Вынимаю угодившую в сливное отверстие мочалку. Вода стремительно уходит, оставляя шпица в грязной пене. Ну вот. Мочалить его заново.
– Я те тут подгончик притаранила, – кричит мама.
Она приподнимает красный шопер с надписью «Несушка куд-куда надо». Сквозь ткань проглядывается силуэт банки. Неужели за закрутки взялась?
Осматриваю её с ног до головы: розовые босоножки, усыпанные маленькими радужными кристаллами под самоцветы, короткие джинсовые шорты с рваным краем, переливающаяся пряжка розового ремня, топ с открытыми плечами, белое болеро сверху, на шее – розовый кристалл в виде сердца на шнурке, глаза закрывают солнцезащитные очки-кошки в черепаховой оправе. Образ дополняют прямая чёлка до бровей и длинный накладной хвост. Волосы точно ещё светлее, чем раньше – настоящий пепельный блонд.
Нет, консервированные овощи – это точно не про неё. Она будто из клубной тусовки 2007 года выпрыгнула прямиком в наш салон, по пути подобрав где-то собачку модной породы.
– Что там, маринованные патисоны? – намеренно задаю вопрос, который её заденет.
– Я тебе что, Кринжелика?! – возмущается она. – Это комбуча для общего здоровья!
