и не подавала признаков историки, я искоса поглядывал на неё. В моей жизни было много женщин, разных возрастов и состоятельности, но мало кто из них был настолько "породистым". Как говорят: кровь не водица. Это однозначно про Лиру.
В аккуратных мочках ушей сверкали бриллианты, чётко выраженная линия скул и подбородка. Словно скульптор, лепивший профиль, старался убрать излишнюю мягкость и подчеркнуть аристократичность резкими линиями. Кожа идеально ровная без единого изъяна.
«На ощупь она, наверное, нежная словно бархат» – подсказал внутренний голос. Кончики пальцев закололо от желания к ним прикоснуться, но я одёрнул себя и уткнулся в документы, пытаясь сосредоточиться на буквах, но глаза словно магнитом притягивало к загадочной девушке. «Графиня» на поверку оказалась не настолько глупой, чтобы вывести меня из себя, чем невольно и привлекла внимание.
Курносый, чуть вздёрнутый нос и пухлые губы, на которых был едва заметный блеск. То ли совсем недавно она прошлась по ним языком, то ли имеет в арсенале настолько стойкую косметику.
Пушистые опахала ресниц и такие же тёмные брови вразлёт. Светло-русые волосы, которые больше назовёшь пшеничным блондом, чем обычным русым цветом. Я ждал, когда она начнёт задавать вопросы о том, куда и в качестве кого её везут, но нет. Девушка молчала, чем невольно вызывала лёгкую смесь уважения и раздражения.
– Посмотрим, настолько ли ты холодна как пытаешься мне показать, – ухмыльнулся я и вышел из машины, когда мы, наконец, приехали в мой дом. Поднимаясь по лестнице отдал приказ разместить гостью с удобством и тут же ушёл в кабинет.
Едва я сел в кресло и включил камеры наблюдения, расставленные по всему дому, как раздалась трель телефона. Звонил один из парней, которых я оставил с отцом девчонки на «всякий случай». Сейчас, когда у меня только прошли сейсмические активности под жопой, я не имел права пускать всё на самотёк и дать Графу связаться с ментами.
– Руслан Рахимович, Степану Алексеевичу стало плохо, – едва я принял входящий, сказал мне звонивший.
– Что произошло?
– У него случился сердечный приступ. Мы вызвали скорую из нашей больнички. Едем за ним.
– Блядь, только этого мне не хватало! – выругался я, отдав приказ охранять пациента. – О его самочувствии и заключении врачей сообщать незамедлительно! – взлохматил волосы понимая, что всё прошло не так гладко, как я того хотел.
Отключил входящий и устремил взгляд в экран монитора. Там транслировались все комнаты, но рука сама потянулась к мышке и включила камеру, что размещалась в одной из гостевых спален. В ней сейчас находилась моя временная заложница, которая с опаской вошла в её новое пристанище. Откинувшись в кресле и развернув картинку на весь экран, я стал с интересом наблюдать за девочкой.
Едва за её спиной захлопнулась дверь, она вздрогнула, но не кинулась биться в истерике и пытаться выбить её с разбега. С жадностью вглядывался в её мимику и жесты, ожидая дальнейших действий.
