не позволяли вести беспрерывный огонь. Вибрация пулемета больно била по рукам, и я из последних сил удерживал его в горизонтальном положении, не позволяя стволу опуститься вниз.
Однако очень скоро это случится – я банально не могу долго удерживать это оружие.
– Я шестой! Нужна поддержка с воздуха! Квадрат Д-2, направление 17, напалм! Повторяю, напалм!
Я все же опустил пулемет и оглянулся. Неподалеку от меня был тот самый лейтенант с эмблемой оленя на экзоскелете. Он, прижав руку к левому уху, кому-то что-то вталдычивал.
Буквально через несколько секунд до нас всех донесся рев, а затем надо головой промелькнула тень.
Я не успел разобрать, что это было, скорее всего, рапидус или какой-нибудь другой штурмовик.
Едва он пролетел, как метрах в тридцати впереди нас словно бы что-то взорвалось.
Грохнуло так, что я присел, жуксы вдруг прекратили атаку, задрали свои морды и жвалы вверх, отвратительно зашипели, а за ними я увидел поднимающиеся шары огня, расширяющиеся, увеличивающиеся с каждой секундой, поглощающие, впитывающие в себя несметные полчища сраных насекомых.
До меня наконец-то дошло, что случилось: штурмовик сбросил напалмовые бомбы, причем не одну или две, а, наверное, с дюжину или даже больше – сбросил он их точно вдоль линии нашей атаки, очистив уйму территорий от насекомых.
Я видел, как далеко впереди, за рядами наступающих, дергались и прыгали обугленные туши, как они дымились и при этом отвратительно шипели, а затем оседали, замирали и, задрав лапы, мелко ими дергали.
– Десант! Вперед! В атаку! ‒ раздался приказ лейтенанта.
Мы послушно пошагали вперед, поливая противника огнем из всего, что у нас только было, и тут что-то грохнуло. Раз, другой, третий…
От последнего взрыва я присел, на меня полетели комья песка и земли.
Да что же это такое?
– Ложись! На землю! – истошный крик лейтенанта заставил меня просто броситься на землю, и тут позади нас грохнуло так, что у меня уши заложило, а когда слух вернулся, я услышал вопли и крики раненых.
Это чего получается? Кто-то «заказал» авиаудар по своим позициям?
Похоже, что так. Если «наш» лейтенант все сделал идеально – убрал нескончаемые подкрепления жуксов впереди, какой-то идиот умудрился ударить по своим.
Я поднялся на ноги и оглянулся.
Твою же мать…
Неподалеку в нескольких десятках метров от меня появилась огромная воронка, вокруг которой были разбросаны ошметки людей, оторванные конечности, стояли лужи крови.
Хуже всего было то, что несколько человек или, скорее, «останков», были еще живы: они истошно орали, просили помощи, просто кричали от боли.
Кому-то пытались помочь, кого-то бинтовали или оттаскивали подальше, а кого-то просто пристрелили, что в их случае было ничем иным, как актом милосердия, так как иначе им помочь было никак нельзя.
У меня от увиденного к горлу ком подошел. Это совершенно
