своим взглядом, – усмехается этот мужчина с глазами на затылке.
Я ничего не отвечаю и взгляд не отвожу. Спина, конечно, не то чтобы красочная, но видно, что Михаил не только просиживает штаны в офисном кресле, но и про себя любимого не забывает, держит в форме. А вот правую руку выше локтя сзади украшает безобразный шрам, как будто хирург зашивал рану тупой иглой и в полевых условиях.
Странно, мне кажется, при современных технологиях и за деньги его можно было бы убрать или хотя бы сделать не таким заметным.
Что-то я так задумываюсь, что упускаю момент, когда вместо спины уже грудь, и продолжаю пялиться.
– Софья, ей-богу, я могу решить, что вы влюбились, – вырывает меня из задумчивости, произнося фразу с усмешкой.
– Может, я думаю, как у вас попросить номер вашего водителя. Мне больше такие парни нравятся, – нахожусь я с ответом.
Вот не хотела язвить – странная у меня реакция на каждое слово этого человека.
Михаил ставит передо мной чашку с ароматным кофе, и я делаю маленький глоток, поражаясь вкусу. Не понимаю. Странный, но мне нравится.
– Что вы туда добавили? – с подозрением спрашиваю, видя, что Михаил наблюдает.
– Соль, перец, – удивляюсь ответу. – В Марокко научили.
Естественно… А в Греции наверняка научили мариновать оливки, в Италии – готовить пасту, в Испании – паэлью, а в Чехии – кнедлики. Боже, откуда все эти названия в моей голове? Наверняка от Аньки слышала, вот и засело где-то на подкорке.
Ну, в любом случае лучше про кофе и Марокко, чем пререкаться и спорить. Насчёт тех тем, что мы поднимали недавно, у нас разные мнения. И никто никому ничего не докажет. Я упрямая, а Михаил вообще непробивной.
– Мне нравится, – киваю я, делая ещё один глоток.
– Правда? – и снова удивление. – Или вы просто не хотите меня обидеть и пьете через силу? Хотя нет, – отвечает сам на свой вопрос. – Вы бы точно не стали молчать, если бы вам не понравилось.
Это он сейчас намекает, что я много говорю? Вроде бы ничего особенного не сказал, а звучит как упрек. Или же я пытаюсь найти подвох в каждом его слове, потому что он меня раздражает. Хотя сейчас не особо. Сидим вот, кофе пьем, обмениваемся ничего не значащими почти вежливыми фразами.
Может, Михаил ответит и на не дающий мне покоя вопрос. Ладно, как говорится, за спрос…
– Скажите, зачем вы наводили справки обо мне? – стараюсь добавить непринуждённости в голос, но возмущение все же проскакивает.
– Мне стало любопытно, – даже не задумывается, сразу отвечает.
И все? Так и вертится на языке, что любопытство не порок, а большое свинство.
Любопытно ему стало. И ведь даже не отнекивался, хотя не дурак, понимает, что ни адрес не спросил, когда отправлял за мной машину, про увольнение тоже не я ему сказала. Но вряд ли он подумал, что мне может быть неприятно, что в моей биографии кто-то копается.
– Надеюсь, вы удовлетворили свое любопытство, – недовольно говорю, с сожалением глядя на
