произносит она. – Возможно, к нему просто нужно привыкнуть, но в настоящий момент я нахожу его несколько странным, чтобы не сказать диким». Мой брат вообще ничего ни о чем не думает и отрешенно стоит в стороне. Энтузиазм, очевидно, проявляю одна я и оттого испытываю некоторое разочарование.
Переодевшись, направляюсь в бар, где уже ждут Лкетинга и Эди. После обмена приветствиями между нами завязывается разговор. Я узнаю от Лкетинги, что вскоре после освобождения он ушел в свою деревню и вернулся в Момбасу только неделю назад. О моем приезде ему сообщила Присцилла. Это исключение, что им разрешили встречать нас в отеле, потому что черных, не работающих здесь, обычно не пускают.
Я понимаю, что вряд ли смогу что-то рассказать Лкетинге без помощи Эди. Мой английский в зачаточном состоянии, да и Лкетинга едва ли знает больше десятка слов. Иногда мы сидим на пляже в тишине и просто улыбаемся друг другу, а моя подруга и Эрик большую часть времени проводят у бассейна или у себя в комнате. Уже поздно, и я думаю о том, как быть. Мы не можем больше оставаться в отеле. Кроме нашего первого рукопожатия, ничего особенного за это время не произошло. Тяжело ждать мужчину полгода! Все это время я только и делала, что мечтала упасть в объятия этого красивого человека, воображая поцелуи и самые жаркие ночи. Теперь же, когда он здесь, я боюсь даже прикоснуться к его смуглой руке. Поэтому просто полностью отдаюсь счастью быть с ним рядом.
Эрик и Джелли ложатся спать, измученные долгим путешествием и жарой. Мы с Лкетингой отправляемся в Bush Baby. Я чувствую себя королевой рядом со своим королем. Мы занимаем столик и смотрим на танцующих. Он много смеется. И поскольку мы едва можем общаться, то сидим и слушаем музыку. От его ауры у меня мурашки по коже, хочется погладить его по лицу или даже испытать, каково это – целовать его. Звучит медленная музыка, я хватаю его за руки и киваю на танцпол. Он беспомощно стоит и не шевелится.
Внезапно мы оказываемся в объятиях друг друга и движемся в ритме музыки. Напряжение внутри нарастает. Все тело сотрясается, но на этот раз я могу держаться за него. Время будто остановилось, и моя тоска по этому человеку, дремавшая полгода, постепенно пробуждается. Я не смею поднять головы и взглянуть на него. Что он подумает обо мне? Я так мало о нем знаю! Только начинается следующая мелодия и мы возвращаемся на свои места, я понимаю, что мы были единственными танцующими. Я ощущаю на себе десятки пар глаз.
Мы еще немного сидим, затем отправляемся домой. На часах было уже далеко за полночь, когда мы добрались до отеля. У входа мы смотрели друг другу в глаза, и мне казалось, что у него изменилось выражение лица. Возникло что-то вроде удивления или волнения в этих диких глазах. Я осмеливаюсь приблизиться к его красивому рту и нежно прижаться губами к его губам. И чувствую, что он замирает и смотрит на меня почти с ужасом.
«Что ты делаешь?» – спрашивает он, отступая. Я в растерянности, ничего не понимаю. Потом разворачиваюсь и стремглав бегу в отель. Упав на постель, рыдаю; мой мир снова рушится. Все, о чем я могу думать, это только
