провалился в зловонную болотную жижу. Он пытался оттолкнуться, но дна под ногами не было, только какие-то более плотные сгустки. Он хватался руками за травяной ковер, но лишь отрывал от него куски. Через минуту, когда легкие начали разрываться от желания вдохнуть, он нащупал рукой ветку. Схватился и начал подтягиваться. Это товарищи вовремя заметили, что
оно провалился, срубили молодую березку и сунули один конец в разрыв болотного ковра, когда на поверхности уже не было видно даже пальцев.
И сейчас Мартин опять барахтался в воняющей тиной илистой жиже, которая пыталась набиться в нос. Из-за этого он не бежал а брел, загребая руками, не зная что чавкает громче: воображаемая жижа или догоняющая его тварь.
– Я выбрался! Выбрался тогда и сейчас выберусь! – Мартин живо представил, как он вышел когда-то на твердую землю и идти стало легче. Но ощущение жидкой грязи на лице осталось. Он с усилием стер ее с лица, тина попала под веки и он открыл глаза, чтобы проморгаться.
И увидел, что он бежит прямо в распахнутые объятья Чавкающей мельницы, которая медленно шагала ему навстречу.
Секундная паника. Нужно быстро развернуться и бежать обратно. За одно мгновенье он рассмотрел каждую присоску на четырех гигантских щупальцах, увидел как блестит черная слизь на торчащем из бесформенной пасти кленовом колу.
Превозмогая сковавший тело ужас, Мартин развернулся с сделал очень трудный первый шаг обратно. Потом еще один шаг и остановился!
– Идиот! Не туда! – Мартин дал себе пощечину. Он понял, что глаза его только что обманули. Не мог он своими стареющими глазами так четко видеть каждую черточку. Он повернулся спиной к мороку. Значит настоящая мельница сейчас спереди или сбоку.
– Очнись старый дурак! Ты должен, у тебя две дочки! – платок с кулисьей желчью отсутствовал и Мартин приводил себя в чувство криком и пощечинами. Потом сжал кулак и с силой ударил себя костяшкой среднего пальца под нос. Этот трюк старый, но действенный. От резкой боли сознание прояснилось и он увидел настоящую Чавкающую мельницу.
Твари было очень плохо. Она уже не могла перемещаться и дергалась на месте перекошенной кучей плоти. Пасть словно вывернулась наизнанку, исторгнув здоровенную лужу комковатой слизи. Но даже в агонии хищник пытался схватить жертву и тянул к ней щупальца, которые скребли землю в двух локтях от Мартина.
– Хрячье вымя! – выругался охотник, медленно пятясь от булькающей кучи назад, – Сдохни, тварь!
В это время внутри чудовища что-то лопнуло и оно просело еще ниже, что позволило ему выбросить щупальца дальше. Вытягиваясь, черная конечность подобно хлысту полетела своим концом Мартину в голову. В последний момент он уклонился, прикрываясь левой рукой. Присоска на самом конце щупальца едва коснулась рукава, но этого хватило. Сотни микроскопических крючков намертво вцепились в выделанную оленью кожу и Мартина потянуло к пасти. В последние минуты жизни проклятый хищник хотел того же, чего и всегда. Жрать!
