или капусты, или лавэсиков – это кому как удобно.
Шмаль впервые за долгое время почувствовал себя в гуще событий. Присутствие по соседству криминального элемента возвращало чёрного кота в привычную стихию вечного праздника, нервных срывов и многозначительных взглядов. Надо признать, что крымский бандитский контингент заметно отличался от сибирских бригад. Ну, например, в Якутске самой отвязной братвой считались коты, куницы и соболя; вершину бандитской иерархии занимали росомахи и песцы. В Ялте на месте котов и прочих гопников оказались хорьки и морские свинки, а теневым бизнесом в городе заправляли – собаки. Масол рассказал, что трое псов, сидящие в центре зала, главные в Ялте.
– Это Жужа, – знакомил с блатными волк.
Жужа был крупный пёс – дворовой породный. Его предки когда-то хозяйничали на помойках, сбивались в городские стаи, облаивали домашних йорков, пекинесов и неуловимых голубей. Сохранив в себе вольный нрав, Жужа определённо знал, где поживиться и как ловить рыбку в мутной воде. В его бригаде насчитывалось до полусотни бойцов. Бандиты собирали дань с третьей части торговцев города. Жужа владел двумя гостиничными комплексами на побережье, десятком кафе и ресторанов, а также числился меценатом известного дворца «Ласточкино гнездо».
– Псина вонючая! – еле сдержался, чтобы не сплюнуть Шмаль.
Морда у дворового Жужи была отвратная. Чёрный морщился, представляя, что запах от собаки исходит губительный для тонкого обоняния.
– Тот ещё гангстер, – уплетая жареную барабульку, кивнул Масол. – А справа от него Люций сидит. Он прям пахан… Говорят, что умный.
Вид у пса был благородный, как и подобает породе английского мастифа. Во взгляде читалась рассудительность. Мохнатые складки на щеках выражали вечную задумчивость. Люций был мозгом криминальной троицы. За ним числилось два винзавода, целая стая рыболовецких судов и сеть супермаркетов бытовой химии под названием «Не пахнет», продукцией которой антропоморфы отмывали область под хвостом. Широкий размах деловой деятельности приносил немалый доход хозяину. Потому гибридный мастиф выглядел более чем солидно и весил под триста килограммов. Такой лапу на плечо уронит, и привет сибирскому авторитету.
– Сразу видать – несговорчивая барбосина, – заключил Шмаль, прикусив бутерброд с петушиной колбаской.
К тому времени волк съел три порции барабульки, два крымских салата с сухариками, целую нарезку петушиной колбасы с хлебом, запив всё литром «Хереса». Он питался от пуза, но вес не набирал.
«Или спортсмен, или прокажённый… но на торчка непохож. И водку, сука, не предлагает! А не предлагает, значит, жлоб или кишки дырявые!» – оценил нового знакомого Шмаль, ловко подцепив вилкой кругляшок петушиной колбасы.
Масол откинулся на спинку стула. Погладил свой плоский живот, на котором проступали не наркоманские кубики мышц, и продолжил знакомить с собаками.
Третий пёс, по имени Гарри, ростом был меньше Шмаля, наверное, до подмышки чёрному. Такого
