а воплощение самого отчаяния – миг, когда мать поняла, что все уже кончено, что она опоздала. Признание самой себе, потому что все остальные стали не важны.
Таиса тогда ничего не сказала, она тоже была парализована шоком. Когда же сознание прояснилось, разговаривать с Жанной стало бесполезно – ее забирали врачи. Они были правы: в таком состоянии женщина могла лишь навредить себе.
И для Таисы вроде как все закончилось, никто не настаивал на том, чтобы она разбиралась в смерти Сергея. Даже ее старшая сестра позвонила лишь для того, чтобы посочувствовать и извиниться. Они все считали историю завершенной.
А Таиса просто не могла с ними согласиться и все отпустить. Она смотрела на мертвого Сергея всего минуту, однако этот образ навсегда врезался ей в память. Совсем еще мальчишка, в прошлом улыбчивый, красивый, полный сил и желаний… Не мог он сделать это сам, просто не мог!
Хорошо все-таки, что Форсов согласился с ней и освободил от других заданий. Он дал ей шанс разобраться в случившемся, а Таиса не знала, с какой стороны подступиться.
Семья Зараевых вмиг стала недоступна. Жанна по-прежнему оставалась в больнице. Врачам удалось ей помочь, но они в один голос твердили, что к разговорам о сыне она пока не готова. Да и понятно, почему! Даже Таисе оказалось непросто преодолеть чувство вины за случившееся. Для Жанны все сложилось намного хуже, она теперь наверняка долгие годы будет терзать себя вопросами: почему не спасла? Почему не успела, не действовала решительней? Постепенно в попытке наказать себя она сотрет из памяти то, что настоящих предупреждений о грядущей беде не было. Проблемы Сергея казались незначительными, только-только зарождающимися, у Жанны не было ни шанса предотвратить трагедию. Но она забудет об этом, ее воображение нарисует сотню знаков, которые материнское сердце должно было заметить, да не заметило. Она будет видеть в ночных кошмарах своего единственного ребенка, летящего с крыши, лежащего в луже крови на асфальте. Она никогда не простит себе те полчаса, которые провела в кафе вместо того, чтобы остаться дома. Таиса лишь надеялась, что Жанна вовремя обратится к психологу, и уже просила старшую сестру проследить за этим.
Куда большие надежды профайлер возлагала на беседу с Федором. Ему тоже было больно, однако эту боль военный переносил без слез и срывов. Таиса надеялась, что он сумеет рассказать ей что-то новое, то, что укрылось от его жены.
Может, Федор и знал нечто подобное, однако делиться информацией он точно не собирался. Таисе удалось дозвониться до него только один раз, но едва она представилась, как собеседник бросил трубку, предварительно посоветовав девушке никогда больше ему не звонить.
Что ж, это было обидно, но объяснимо. Жанна ведь сказала, что он считает всех психологов шарлатанами! Должно быть, он и теперь решил, что Таиса пытается нажиться на нем, используя трагедию его семьи. Доказывать ему что-либо оказалось бесполезно, его упрямство было профайлеру прекрасно известно.
Отступать Таиса все равно не собиралась. Она ведь делала
