оставит.
Они еще долго ехали. Время словно растянулось, превращаясь в бесконечную полосу асфальта, по которой они неслась в неизвестность. Мираи вглядывалась в проносящиеся мимо пейзажи, пыталась отвлечься от мучительных мыслей, но все ее внимание было сосредоточено на Такоке. Она молила просьбу на небеса, чтобы девочка выздоровела, чтобы они снова смогли вместе гулять по парку, играть с Кин, чтобы в жизни Такоки снова засиял свет радости и детского смеха.
Но сейчас ей оставалось лишь молиться и держать ее за руку, пока машина неслись вперед, в больницу, где их ждала неизвестность, но и надежда на чудо.
Наконец, в дали замелькали яркие огни больницы. Машина скорой помощи с ревом сирены подъехала к железным воротам, ограждавшим территорию больничного комплекса. Дежурный, увидев близкую машину, быстро поднял полосатый шлагбаум, и автомобиль по асфальтированной дороге заехал на территорию больницы.
– Реанимация, – произнес водитель, не убавляя скорость.
Машина проехала мимо рядов парковочных мест, мимо зеленых газонов и скромных клумб с цветами, уже поблекшими от холодной осенней погоды. В конце дороги показался пандус, ведущий в здание реанимации. Водитель плавно направил машину на пандус и медленно поднял ее на верхний уровень.
– Остановитесь здесь, – потребовал врач с изумрудными глазами.
Машина остановилась, и врачи быстро распахнули двери скорой помощи. Врач с черными волосами плавно выкатил каталки с Такокой из машины, а врач с изумрудными глазами быстро отправил носилки в отделение для коронавирусных больных.
– Мы ее забираем, – произнес он и, подняв Такоку на носилках, поспешил в здание.
Мираи не медля последовала за ним. Она уже не слышала воя сирены, но ее сердце все еще стучало в груди от волнения. Она оглядела здание больницы. Это было двухэтажное здание с несколькими входами, сделанное из кирпича. Оно выглядело старым, но зато крепким, словно форт, готовый встретить любую атаку болезни.
– Не переживайте, – успокоил ее врач, заметив ее взгляд. – Мы сделаем все возможное.
Он провел ее мимо входа в отделение, где уже не было такой оживленной движухи, как в основном здании больницы. Здесь все было более спокойно, даже цветы на стенках казались более тусклыми.
Мираи, словно в тумане, прошла через большие двойные двери, сделанные из белого пластика. Они были с глухим звуком, как двери в холодильник, и от них веяло холодом и стерильностью. Минуту назад через эти двери на каталке увезли Такоку.
Она оказалась в приемном отделении. Это было большое светлое помещение, наполненное шумом и движением. По коридорам спешили медсестры, врачи общались с пациентами, звонили телефоны. Мираи остановилась в стороне, словно оказавшись в центре вихря, из которого она не могла вырваться.
– Извините, – обратилась она к медсестре, которая проходила мимо, держа в руках папку с документами. – Я с девочкой, Такокой.
– А,
