style="font-size:15px;"> – Угу…
Наконец после десятого «угу» и отчаянных криков тети Жени из дальней комнаты выполз Леха.
Леха как Леха. Ничего особенного.
– Привет, – руку мне протягивает.
– Привет, – говорю. И руку ему пожимаю. Вообще, не люблю я руки пожимать, дурацкая какая-то традиция. Ну, надо так надо…
– Ну, слава богу, сподобился! – говорит тетя Женя. – Знакомьтесь, в общем. Это – Леша, мой сын. Это – Олег, сын Веры, одноклассницы моей… Будьте знакомы!
– Будем, – говорит Леха.
– Я пока ужин приготовлю, а ты, Леш, с Олегом побудь, пообщайтесь! – говорит тетя Женя, и на кухню уходит.
Легко сказать: «пообщайтесь!» А если я не общительный? И Леха, судя по всему, тоже не очень.
Пришли мы к нему в комнату, он в телефон уткнулся, и я тоже. Он там кому-то все пишет, и я тоже маме пишу: «Привет. Я добрался».
Но мама все не отвечает. Работа – дело такое… Ладно, может, вечером ответит.
И вот сидим мы с Лехой, каждый в своем телефоне. И надо бы заговорить. Но никто первый не решается.
Наконец Леха говорит:
– Пошли погуляем. С Юлей познакомлю.
Ну, думаю, хоть так. Гулять легче, чем сидеть в комнате. Когда гуляешь, можно делать вид, что тебя очень интересует природа вокруг, и ты типа ей любуешься, и поэтому молчишь.
– Мам, мы погуляем! – крикнул Леха.
– С Юлькой погуляете? – кричит тетя Женя из кухни.
– Ага!
– Ну что ж делать… Гуляйте, только недолго! А то скоро уже приготовлю, остынет…
– Мама Юлю не любит, – говорит мне Леха, пока мы едем в лифте.
– Почему?
– Она говорит, что я не учусь из-за нее. А я не из-за нее. Я просто не учусь. Надоело. А Юля мне, наоборот, помогает. С математикой. Я, правда, все равно ничего не понимаю. Но хоть домашку так-сяк вместе делаем. А у тебя с учебой как?
– Ну, тоже так…
– А у тебя есть кто?
– В смысле?
– Ну, вот у меня – Юля. А у тебя?
Мы вышли из подъезда и пошли по дорожке, мимо дома, мимо детской площадки. Я думал: рассказать ему или нет? Леха оказался вроде неплохим. Тоже не сильно разговорчивый. И вроде должен понять… Но мало ли. Решил пока не рассказывать: пока эта девочка на перроне – только моя. А когда хоть кому-нибудь расскажешь – уже не то будет… Ну, мне почему-то так кажется.
И я соврал:
– Не, у меня никого нет.
– Понятно… Ну, ничего… А мама Юлю не любит еще потому, что ревнует.
– Как это?
– Ну, боится, что Юля для меня важней, чем она. Но это же не так. Разве может быть кто-то важней, чем мама?
– Не может, – говорю. Вспомнил про Витю Свешникова и говорю: – А у меня друг вот, у него мать злая, орет все время, он даже от нее уехать хочет. К отцу.
– Ну да, это тоже плохо, – соглашается Леха. – Хотя кому-то к отцу, а кому-то от отца сбежать бы…
– Это
