заказ, и они постараются выполнить его на той неделе!
– Тебе еще повезло, – постарался я его успокоить. – Обычно они отвечают просто, что у них этого нет, но в будущем году, возможно, будет. Или через год. Или…
– Это еще не все, – перебил Джек, и щека у него задергалась сильнее. – Проискав два чертовых часа, я наконец нашел винный магазин, и продавец даже стоял за прилавком. Я попросил у него ящик рома. И знаешь, что он сделал? Заставил меня заполнить заявление с просьбой выдать мне специальное разрешение, а потом послал меня в управление по контролю над спиртными напитками за этим разрешением. Я битый час разыскивал эту контору, а когда нашел, все разошлись на обед, хотя была уже половина четвертого, а потом явился какой-то сморчок и сообщил мне, что проклятое управление выдает разрешения только по средам!
– То-то и оно, Джек. Видишь ли, в Сент-Джонсе все продавцы и служащие нуждаются в частом и долгом отдыхе. Потому что просто надрываются на работе. И еще: у торговцев тут столько денег, что больше им ну никак не требуется. Просто не знают, куда их девать. Деньги для них – камень на шее. И что, по-твоему, они чувствуют, когда вваливается тип вроде тебя и начинает совать им кучу денег? Если они тотчас не соберутся с мыслями, так могут и взять их! Но в любом случае – что ты все-таки сумел купить?
Джек заскрипел зубами, сунул руку в карман куртки, выудил какую-то бумажку и швырнул ее на стол.
Квитанция штрафа за стоянку в неположенном месте.
Что до меня, то я мог бы назвать мой день вполне успешным. Из восьмидесяти с лишним предметов в моем списке я сумел приобрести целых шесть. Они лежали в сумке у моих ног. Шесть бутылок рома. Я отыскал тайного торговца спиртным, который еще не успел разбогатеть и готов был унижаться до сделок с покупателями. Дельцов, подобных ему, в Сент-Джонсе сыщется не много.
Поскольку большая часть того, что нам требовалось для шхуны, в Сент-Джонсе отсутствовала или нам не удавалось вырвать желаемое из цепких рук торговцев, мы научились делать то, что делали жители ньюфаундлендских портов на протяжении веков: мы начали импровизировать. Енос был в этом непревзойденным мастером. Когда нам понадобились вант-путенсы – железные полосы для закрепления вант, он набрал железного лома со старого разбившегося парохода и колотил по холодному ржавому металлу, используя в качестве наковальни валун, пока не изготовил очень даже сносные вант-путенсы. Детали помельче он делал из того, что ему удавалось найти в бесчисленных, пропитанных тресковым жиром ящиках, которыми заставлены рыбные склады всех рыбаков, – ящиках, хранящих всякий хлам, копившийся из поколения в поколение на случай, если он вдруг понадобится.
Порой нам приходилось отправляться на поиски в дальние места. Полый саркофаг, который Енос воздвиг на палубе, символизировал каюту – но без единого отверстия, которое пропускало бы свет, так что внутри было черно, точно в бочке с патокой. После долгих розысков мне таки удалось обнаружить в Сент-Джонсе торговца, который сквозь
