этот момент во мне что-то изменилось. Я молча встала и пошла в ванную, умылась, причесалась, отыскав массажку на полу. Именно тогда, глядясь на себя в зеркало, и видя там заплаканное лицо Василины, я приняла самое сложное в жизни решение.
– Я выйду за тебя, но при одном условии, – заявила я Цветкову.
Его глаза вспыхнули. Он поднялся со стула, на котором сидел посреди комнаты, ожидая меня. Неторопливо подошел и остановился в полушаге, глядя сверху вниз:
– Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить условия, детка? – почти промурлыкал гад, проводя ладонью по моему плечу, шее, щеке…
Мне было… Нет не противно, и не приятно. Мне было все равно. Словно в тот миг, когда я решилась на самую страшную авантюру в моей жизни, что-то внутри меня умерло. Я как будто бы не чувствовала его прикосновений. Поэтому не дрогнула, продолжая глядеть прямо в холодные серые глаза.
– Тебе решать, устраивают ли тебя такие условия или нет.
– Говори? – кажется ему стало интересно.
– Это должен быть официальный брак. Абсолютно законный, и чтобы никаких подводных камней и кабальных контрактов. Я буду жить в твоем доме, принимать гостей, улыбаться им и тебе… – на этом месте я запнулась, на секунду стиснула зубы, но вдохнула и продолжила: – Спать с тобой в одной постели, притворяться, что испытываю чувства, если нужно, – тут я криво усмехнулась, но Цветков стерпел и не дал мне по морде. – Ты же будешь вести себя как примерный муж. Дарить мне цветы и подарки. Возвращаться домой вовремя. Веди себя хорошо, и чтобы никаких унижений, – вконец обозрела я. – Не смей меня обижать. Брак с тобой для меня великая жертва, понял? И ты скажешь мне о Василине правду, иначе… – мой голос дрогнул, ведь я так и не успела придумать, чем именно ему пригрозить.
У меня не было ничего достаточно весомого, чтобы он испугался, кроме отказа, но…
– Маришик, – выдохнул Цветков и обнял меня, прижимаясь всем телом. – Что ты со мной делаешь, бестия! Я ведь как думал? Еще одна телка. Просто смазливая мордашка. Поманю пальцем, и ты, как и остальные… А ты… Ты мне душу вынула! – он сполз вниз, становясь на колени, а я оторопело уставилась на его макушку.
Признаться, думала он меня пошлет со всеми моими требованиями или сделает что-нибудь нехорошее, но…
– Цветков, но помни. Я тебя не люблю и не полюблю никогда, понял?
Он и это стерпел!
– Ты такая прямолинейная, и мне это нравится. Заводит. Ничего. Я тоже никого никогда не любил. Бабы сами падали мне под ноги, зачем мне было к кому-то привязываться. Но ты… Ты другая. Что в тебе такого? Дерзкая, честная, неприступная… Почему я схожу с ума?
– Ты больной? – вырвалось у меня.
– Больной! – согласно кивнул Цветков, продолжая стискивать мои бедра. – Больной, Маришик! Любовь – это болезнь! Как увидел тебя, так и заболел. Отравился тобой, но не сразу это понял. Когда ты исчезла из города, думал подохну, – он принялся целовать мои пальцы, а я
