среагировало. Сразу и очень так однозначно. Пара рядом, он пришел в себя. И, хотя все мышцы еще болели, кожу саднило, а местами тянули швы, желание охватило все существо вербера, наполненного адреналином и тестостероном недавней кровавой бойни с преступниками.
И лишь теперь он понял, что совсем голый. Лишь тонкая простынка отделяла тело оборотня от Алены. Нэнги слегка сползла, а затем и вовсе встала. Феликс очень хотел обнять ее, притянуть, не позволив отстраниться. Но понял, что так нельзя.
Все внутри него требовало схватить пару и прижать. А затем… затем… слиться с ней. Сделать своей потому что… так правильно, так надо. Потому, что до боли хотелось именно этого…
Феликс приподнял спинку кровати. Присел и заметив, что взгляд Алены прошелся по его телу, включая то место, которое полупрозрачная простынка совсем не скрывала, тихо спросил:
– Что скажешь?
Не так он хотел, чтобы она все увидела. Не так он хотел ей все приподнести. А вот теперь она могла сбежать, как и те, что испугались особенности вербера.
Феликс стиснул челюсти, сжал кулаки и подумал вдруг, что так даже лучше.
Сколько можно терять ее? Раз за разом, раз за разом.
Каждый раз умирать, глядя ей вслед, и заново воскресать от ее присутствия.
Надо все решить в одночасье.
Сейчас так сейчас. Пока он еще достаточно слаб, чтобы броситься вслед за Аленой, наплевав на ее желания и порыв скрыться от такого дикого зверя. Пока он еще готов ее отпустить. Потому, что уже это сделал не так давно.
Пока еще раны уменьшают его скорость и силу.
Алена молчала, смотрела на Феликса. Мельком стреляла глазами туда, где поднялась простынь от свидетельства желания вербера. Такого болезненного, как ни один шов или ушиб…
– Скажи что-нибудь, – попросил Феликс. – Не молчи.
Она сглотнула, взяла себе стул и села рядом с головой вербера.
– Что сказать? – спросила, смущенно отводя взгляд.
– Страшно? – он сам не понял, как вырвался из глотки этот вопрос. Горло словно наждачкой полоснули, в голове метались тревожные мысли. Брови сошлись на переносице.
Ладони резко заболели, а на белой простыне появились алые следы. Сначала он даже не понял. Швы открылись от натуги, что ли? Затем посмотрел на свои руки… Вот идиот! Процарапал ногтями ладони…
– Ты чего? – вдруг участливо проронила Алена. Взяла руки вербера и… поцеловала. Сначала одну, а затем и другую.
Феликс сглотнул. Бороться с собой сейчас было невыносимо тяжело. Мысленно он ее уже раздел, бросил на постель и… Тело вербера было так готово, словно он вот-вот…
Феликс выдохнул и спросил тихо:
– Так, что, страшно?
– Что тебя так поранили? – она почти всхлипнула и по всему телу Феликса прошла теплая волна. Стало хорошо и приятно. Она о нем переживает!
– Нет, – сглотнул он. – Одно твое слово, и я никогда больше не пойду в ПОН. Я спрашивал о другом.
– Ты
