привязанности.
Чужая вера наложила отпечаток на многое в княжеском дворце. Там, где прежде шумели пиры, где гудели гусли и плясали ряженые, теперь появились постные монашенки с иссохшими от поста лицами, с княжеской поварни подолгу несло пареной репой и капустой, а крепкий и бодрящий запах испеченной на углях дичины шел только с дружинного двора.
– Умора! – говорили там. – Эти попы и ихние выученики думают заслужить благосклонность своего бога тем, что по месяцу и по два мяса не вкушают. Ну скажи на милость, какая разница ихнему богу, что у тебя в кишке?..
Но дело было не только в постах. Все большую силу при Ольге стали забирать люди с тех улиц, где высились купола, увенчанные крестами, среди них немало иноземцев. И, соответственно, все реже спрашивала княгиня совета у волхвов.
– Не в самодержицы ли себя возвести мечтает? Не мнит ли греческим властительницам себя уподобить? – озабоченно толковали на вече.
Все знали, что в христианских странах народные собрания перестали главенствовать в делах государства. Древние вольности упразднялись по мере утверждения новой веры, которая и на небе и на земле знала одного владыку. Волхвы, которые издревле были хранителями вечевой памяти, первыми лишались влияния при смене богов.
– Ежели один над всеми вознесется, – стращали жрецы, – не слыхать вам больше вечевого звона, не совестно жить станем, а по хотению того, кто возвысится.
И Святослава беспрестанно увещевали:
– Помни, князь, с чего твой родич Олег в Киеве начал, когда вместе с отцом твоим Игорем, в малолетстве пребывавшем, сюда из Новгорода приплыл. Он Аскольда и Дира лютой казни предал, ибо возжаждали они власти, а потому к христианскому Богу переметнулись.
Историю о вокняжении Игоря в Киеве хорошо знали все. Когда-то, еще при жизни Рюрика, новгородское вече постановило построить на среднем Днепре, близ границы с Диким Полем сильную крепость. Двое знатных дружинников были направлены с отрядами на поиски подходящего места. Облюбовав малый городок на правобережной горе, названный по имени своего основателя Кия, варяги вступили в переговоры с его жителями – полянами. Пообещав защиту от имени новгородского веча, на службе которого они состояли, Аскольд и Дир заручились помощью окрестных славян в строительстве укреплений.
Из Киева Аскольд и Дир ходили походами на греческие города Херсона, добирались по морю до коренных земель самой империи, разоряли побережья Фракии и Вифинии. Часть захваченного добра раздали дружине и употребляли на укрепление Киева, а остальное отправляли в Новгород; распределением добычи ведали жрецы, управлявшие вечевой казной.
Но в одну из зим вскоре после смерти Рюрика ежегодное поступление с юга не пришло в срок… Минуло много недель, а вестей из Киева все не было. Посланные дознаться о причинах такой задержки вернулись с известием, что Аскольд и Дир решили отложиться от Новгорода – объявили, что
