городу? – предложил я. – Например, по Красной? Возьмем мороженое.
Из своей прошлой жизни я помнил, что в Краснодаре в конце двухтысячных годов была такая улица Красная, что пересекала город с севера на юг. По ней, в выходные дни перекрывалось все движение и пешеходы свободно могли гулять прямо по дороге, не опасаясь быть раздавленными. Везде играла тихая приятная музыка, была чистота. Иногда, тут и там, особенно в вечернее время происходили выступления каких-нибудь местных талантов. Люди просто неторопливо ходили, беседовали. Интересно, в девяносто третьем так же или подобного еще не было?
– А давай… – вдруг согласилась она.
***
Уже через полтора часа мы гуляли по Парку Победы.
В этот день Красная была закрыта для прогулок, поэтому нам пришлось перебраться в тот район. Легендарного моста поцелуев, что соединял Кубанскую Набережную и сам парк, еще не было, его построят примерно лет через десять.
Пришлось делать большой крюк и обходить через затон. Дорога через лес была не самой живописной, но вокруг было много прохожих. А вот в вечернее время здесь лучше не гулять – далеко не самое безопасное место в городе.
В парке была представлена выставка военной техники, что когда-то участвовала в Великой Отечественной войне. Да и не только в ней. А еще был довольно крупный музей. Неподалеку протекала река Кубань, по которой туда-сюда плавали теплоходы, катая жителей и гостей города.
Помнится, в двадцать первом веке реку засрали настолько, что в ней запретили купаться. Хотя сотней километров по течению ниже, хитрые предприниматели на побережье вовсю продавали экскурсии на купание в этой самой реке. Несмешной цирк.
Разговор с матерью не клеился, и на то были причины.
С одной стороны, я видел, что ей неловко и даже в какой-то мере стыдно, хотя она и пыталась этого не показывать. Перейти непосредственно к проблеме я тоже не мог, это вызвало бы ненужные подозрения. С другой стороны, вытягивать из нее все по крупице – тоже не дело. Я должен как можно быстрее понять, что произошло. Тянуть сопли нет смысла.
Возможно, кто-то скажет – мол, зачем мне было нужно копаться во всем этом? Проще бросить все и жить новой жизнью. Сложно ответить на данный вопрос, тут большое влияние оказывала внутренняя мораль и тот факт, что все-таки перерождение не прошло бесследно. Чувства сына к матери отразились на подсознании реципиента, а потому в какой-то мере воздействовали и на меня. Я вынужден это принять. Чужие мысли были тесно связаны с моими собственными. Сам того не желая, я постепенно привыкал к тому, что теперь это моя новая жизнь и ее нужно устраивать.
Уйти и жить самому, по своим правилам? Да, пожалуй, так тоже можно поступить, только мне совесть не позволила бы. Этой семье нужна помощь. А сбежать никогда не поздно. Вот только где мне жить? Что есть, как одеваться? В девяностые годы вряд ли кто-то сдаст простому школьнику комнату, а тем более квартиру. Нет, сначала нужно адаптироваться, а уже потом искать варианты как жить дальше.
Когда мы покинули центральную площадь, откуда-то справа маму окликнули:
– Лена!
