сверкающие босоножки, словно снятые с Золушки.
– Джаз! – восхитилась Галка, обулась и сразу «выросла» на 8 см.
– Себе я возьму с полукаблуком, чтобы мы были примерно одного роста.
На этом экипировка закончилась, и началась операция по внедрению «В звезды без терний».
Итак, после сини неба следовало мрачное пространство стен жилого массива. Других цветов в этом мире бетона и асфальта были только полоска газона, кроны деревьев и Галка с Аллой.
Подружек теперь было не узнать. Бывшая брюнетка Галка стала огненной шатенкой, волнистые волосы Аллы сильно поседели, но не полностью, а горизонтальными полосками. Да еще косметика, бусы, клипсы, браслеты, шпильки, колготки со змеистым узором… Словом, по улице, идущей под уклон, сбегали вниз два фейерверка.
– По тибетской медицине человек должен делать только то, что ему хочется – тогда будешь здоровой, как бычиха! – убежденно тараторила Галка. – Запихнули предки не в тот институт? Бросай и дуй куда нравится! У меня то ж такое было. В школе, сама знаешь, – кабачки-мальчички. Потом джаз-квас – свободна! Что делать? Обвал! Болезнь!.. Короче, пошла, как Горький, в народ. Покрутилась там-сям, ну и что по мне само прекрасно нашлось.
– И что это?
– Самое то! – Галка шлепнула ладонью по «Симоне» и продолжила шпионским тоном: – Тебе, так и быть, дарю бесплатно. Короче, разуй мозги и скажи: что в жизни главней всего?
– Я думаю, много что…
– Чушь! В жизни главной всего интересно жить. А где интересней всего? В богеме! Значит, надо попасть. Но как? В общую дверь можно двести лет скребтись, а с черного хода – раз и там! Поняла?
– Не очень. По-твоему, я скребусь?
– Подожди устраивать парламент! Э, ты говорила, у этого, который театральный режиссер, сегодня банкет… Как его?
– У Новикова.
– Во! Мы тоже щас туда шасть, отловим этого Новикова, а потом слово за слово, и не заметишь, как мы будем в том театре без всяких студий, институтов и училищ! Или зря мы дети дипломатов? – Галка подмигнула Алле. – И воще, я тя жить в два счета обучу. Специально ничего и делать не надо. Что-нибудь стоящее всегда само подвернется. Но тут уж не зевай! Бах! – возник Новиков – надо брать. – Она выбросила вперед руку перед «Ауди» цвета «металлик».
Машина остановилась. В ней магнитофон наяривал блатную песню, и улыбался в 32 зуба респектабельный верзила с тяжелой челюстью, золотой цепью, бритым затылком и узким лбом.
– На Тверскую отвезете? – спросила Галка.
– Вас хоть на Марс! – осклабился шофер, как шимпанзе, увидев банан.
– Спасибо. На Марс в другой раз, – кокетливо улыбнулась ему и Галка. – Падай, – сказала она Алле, и девчонки устроились на заднем сидении.
За окном летели назад здания-монументы, панельные многоэтажки и площади с памятниками.
– Ну как, обдумала планчик? – шепнула Галка Алле.
– Ой, не знаю. –
