в океане. По неопытности решил искупаться в неположенном месте. Полиция потом нашла на пляже его вещи и паспорт. Обычный несчастный случай – рутина.
– Вот тут вы молодцом! – Кораблев показал полковнику кулак с оттопыренным большим пальцем. – Кстати, как там наш герой?
– Глухов уже почти оклемался. Но денька два ещё побудет в нашем реабилитационном центре – строчит подробный отчет.
– Представь его к легкой награде – я подпишу.
– Слушаюсь. – Говоров сделал отметку в блокноте.
– Что с программами этой «Эйнтел»? Чем новеньким напичканы их спутники-шпионы?
– Все программисты и аналитики сидят над полученными материалами. Разбираются. Я на эту тему пока не готов…
– Хорошо. А что там за сопутствующий элемент?
– Да! Иван Ильич, вместе с данными по спутникам доставлен любопытный документ. Видно, в поле зрения нашего человека эта бумага попала случайно. Это ориентировка для ЦРУ на стандартную коммерческую сделку. Московский филиал «Эйнтел» уведомляет о готовящейся сделке по продаже партии компов фирме «Контент». Она находится на Украине, в Макеевке. Партия пойдет частями из Дортмунда. И почему-то в сделку затесалась московская компания-посредник «Дорма».
– Думаешь, тут что-то не чисто?
– Уверен. Агент Шэридан трудится в отделе «Z». Всё, что там делается, связано либо с ЦРУ, либо с Комитетом штабов и Минобороны. Аналитик Казарин считает, что речь идет о партии нового оружия для бандподполья на Северном Кавказе. Там всё рядом.
– Хорошо. Отправь копию Молочкову. Пусть подключит ФСБ.
– Слушаюсь.
– А ты, как только будут готовы результаты по спутникам, тащи их ко мне. Пойду на доклад к ПЕРВОМУ. Заострил?
– Так точно! Разрешите идти?
– Иди, Степан. И поторопи там яйцеголовых.
– Есть! – Говоров вытянулся по стойке «смирно» и вышел из кабинета четким строевым шагом.
– Орел! – залюбовался подтянутым полковником генерал.
27
Сцену освещал огромный канделябр, вырезанный из фанеры. Вместо свечей горели электрические лампочки. Сбоку от осветительного прибора стояли трюмо и стул. Сверху свешивались буквы, покрашенные золотой краской. Они образовывали короткое слово «Лувр».
Юная актриса в кринолине, буклях и сдвинутой набекрень короне металась ломая руки между зеркалом и канделябром. В страшном волнении она хваталась то за голову, то за грудь, то поправляла юбку, то – парик.
Зал, заполненный где-то на половину, уже начал оживать смешочками, веселым шепотком. Галка и Танька сидели в середине третьего ряда.
Справа на сцену прихромал пузатый мушкетер, видимо, Портос.
– Ваше Величество, к вам ваш любовник – герцог Бэкингем! – хрипло гаркнул он и немного подмел пол шляпой.
Королева, крепко зажмурившись, зашаталась от страсти.
Раздался
