гудеть, и морское дно исчезло.
– Между прочим, море называется Черным, – подчеркнуто небрежно сообщил Ухоглаз.
– О! – произнес Лет.
Он задумчиво поплескал водой в лицо, соображая. Потом с силой ударил ладонью по пробегающей волне, так что брызги фонтаном взлетели над головой, и радостно воскликнул:
– Карта, Ухоглаз?!
– Да, – с достоинством ответствовал тот.
Что только не коллекционируют люди! Не стоит говорить о марках, книгах и оловянных солдатиках. Не стоит говорить о монетах, медалях и метеоритах. Не стоит говорить о коробках из-под сигарет и обертках от детских сладостей, авторучках и значках, троллейбусных талонах и календариках. Бин с Аурии собирает древние космические корабли исчезнувших цивилизаций, которыми до сих пор битком забита Вселенная. Ролис с Фретрохо все готов отдать за какую-нибудь необыкновенную удочку. Сиди с Карны днем и ночью мечтает о пополнении обширной коллекции зубов урпанов, лурков, роксов, собак, губошлепов, сирен, драконов, пинаров и так далее. Собственный абсолютно здоровый зуб он и то не пожалел, благо тут же вырастил новый.
У Лета же свой предмет обожания. Ему не нужны космические корабли, марки и письменные принадлежности всех культур и эпох. Ему нужны географические карты. Вот за чем он охотится неустанно, вот что ему не надоедает разыскивать, выменивать и выпрашивать! Как это замечательно сказал какой-то древний, тоже, видать, заядлый коллекционер, кажется, Чапек: наш брат, мол, способен на воровство и даже на убийство ради пополнения коллекции новым экземпляром и это нисколько не чернит его, то бишь коллекционера, моральный облик. Сказано, конечно, с присущим древним максимализмом, но в некотором роде верно.
Да, старые географические карты всевозможных планет – коллекцией сродни коллекции Лета вряд ли может похвастаться еще кто-нибудь в галактическом мире. И память Ухоглаза хранит все эти карты. И утверждение его насчет Черного моря значит вот что: Ухоглаз сравнил вид Форгесанты с высоты и одну из карт, и установил идентичность того, что увидел внизу – и на карте. А это значит, что карта Форгесанты тоже имеется в коллекции Лета.
– Покажи, Ухоглазик! – нетерпеливо попросил Лет.
– Пожалуйста! Только это небольшой обрывок, сохранилось всего три моря и немного суши.
– Покажи! – взмолился Лет.
Ухоглаз опять загудел и превратился в обрывок старой-престарой карты, затрепанный по рваным краям и стершийся на сгибах. Коричневым цветом была обозначена суша, голубым – моря. Через поблекшую голубизну морей бежали буквы.
– Это же одна из ветвей роского языка! – воскликнул Лет. – Я, правда, в нем слабоват, – смущенно добавил он. – А ведь когда-то изучал на факультативе. Переведи, Ухоглазый!
– Это можно, – согласился невидимый Ухоглаз. – Диземное мopе. Черное море. Азов… мо… Тоже море, но какое – теперь не узнаешь.
– Неоригинально, – пробормотал Лет, разглядывая карту. – Я этих Черных морей знаю десятка два. На Бибиро, Осунду, Тари, – начал он
