душечки, которая есть у каждой женщины… – пояснила Бени, закатив глаза.
– А, изюминки! – воскликнул я, догадавшись, о какой «душечке» речь. – Стоп, о каком городе речь? Что-то я совсем не пойму…
Бени отодвинулась от монитора, ткнув пальцем в экран – я увидел картинку, на которой неизвестный живописец изобразил знаменитую Пизанскую башню.
– Ну ты даешь! – я рассмеялся, догадавшись, в чём тут дело. – Я понимаю, конечно, что русский язык могуч, велик и потому обязательно сложен, но город, Бени, называется Пиза, а душечка твоя…
– А! Боги, – Бени рассмеялась, – точно же! Ничего, дорогой, я всему научусь и тебе не придётся за меня краснеть. Уж поверь, чего-чего, а учиться я умею.
– Порой, одна буква решает всё! Запомни первый урок, моя юная ученица, – проговорил я менторским тоном.
Подмигнув «ученице», которая усердно блуждала по просторам интернета, и её «учитель» пошел на кухню – пришло время завтракать, точнее обедать. Ну и покурить, само собой. Бени не разделяла моего пристрастия к сигаретам, однако не имела ничего против вредной, но поистине неповторимой привычки, и это было просто замечательно.
Подкрепившись, я стоял и курил в открытое окно, размышляя о высоком. Собственно, на повестке дня следующий вопрос: что есть некрофилия? Слово-то какое мерзкое, а?! Звучит хуже, чем старики ебутся! Но всё же обойтись без него не выйдет, учитывая всё случившееся ранее.
Некрофилия есть акт соития живого человека с мёртвым. А чем отличается последний от первого? В его теле ни единого признака жизни! Сердце останавливается, внутренние органы прекращают работать, температура падает, и это только цветочки! А дальше начинаются совсем премилые вещи, навроде окоченения, и заканчивается все разложением. Так? Ну, примерно так.
Так вот, если тело имеет абсолютно нормальную температуру, пахнет ароматными духами моей бывшей (дура забыла пузырёк Бени на радость), кушает еду из моего холодильника, пьет вино из моего бара и вообще скачет, как кобыла на ярмарке, пока не сидит в интернете, то с какого чёрта оно мёртвое?! Да оно живее всех живых! А то, что я лично отпилил этому телу башку – так ведь потом новую приставил! Кстати, голова Бени всегда была живой, сколько я её знал. Да и до этого момента тоже.
Таким образом, мадемуазель Бениюлу можно считать только живой и никак иначе! И если найдётся сраный умник, который начнёт ворчать о некрофилии, то пускай сначала попробует рассуждать здраво, а потом пусть устыдится беспочвенных обвинений! В общем, вердикт таков: Алексея Ивановича Стравицкого оправдать за отсутствием в действиях состава преступления.
Я вернулся в комнату, развалился на диване и разглядывал стройную фигуру, которое скрывало то самое «маленькое чёрное платьице». Бени мельком посмотрела на меня, а потом уткнулась обратно в монитор:
– Очень хорошая штука – этот ваш интернет, – проговорила она, изучая страницу какой-то энциклопедии.
– Интересно,
