за то, что он решил воевать «за советскую власть без коммунистов».
В. Кожинов, как уже отмечалось выше, руководствуясь основоположениями теории «евразийцев», почему-то считает, что Сталин и многие его соратники только и думали о том, как бы восстановить «Государство Российское» (слова Н. М. Карамзина).
Он пишет, что он сам со школьных и студенческих лет думал только о мировой революции. Мелкая, так называемая патриотическая борьба, внутри советского государства ему казалась примитивной и недалёкой: дескать, здесь с какой-то стороны вякают какие-то «антикоммунисты», троцкисто-зиновьевцы, а вот мы-то смотрим на вещи шире: для нас «Россия – это не предел стремлений и не государственная организация», а плацдарм для мировой революции. Сошлюсь на мнение писателя-постмодерниста Виктора Ерофеева, сына сталинского чиновника – дипломата, который признавался, что на свой вопрос отцу об этом, тот, лично и близко знавший Сталина, отвечал так: Сталин всегда верил в мировую революцию и всё делал для её торжества. Другое дело, что осуществить эту программу в то время можно было только по частям, а не одновременным восстанием, как думали Ленин и Троцкий.
Для нас это начало борьбы за мировую революцию. В Кожинов с упоением приводит такие стихи своих современников:
Но людям родины единой,
Едва ли им дано понять,
Какая иногда рутина
Вела нас жить и умирать, (…)
Но мы ещё дойдём до Ганга,
Но мы ещё умрём в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.
Эти стихи написал Павел Коган, автор знаменитой «Бригантины», подвергшийся сталинским репрессиям, и погибший в 1942 году под Новороссийском.
А вот что писал сотоварищ П. Когана, знаменитый впоследствии Борис Слуцкий, об одном из своих друзей, погибшем в 1943 году:
Я не жалею, что его убили.
Жалею, что его убили рано.
Не в Третьей мировой, а во Второй.
Рождённый пасть на скалы океана,
Он занесён континентальной пылью
И хмуро спит в своей глуши степной.
Смысл одинаковый и там, и там. С одной стороны – «бригантина поднимает паруса», и от Японии до Англии сияет родина его. Ведь ясно, что речь идёт о «всемирной родине», трансконтинентальном мировом государстве, а вовсе не о какой-то там «России», о которой наивно думает Кожинов. Это люди, которые хотели бы поставиь свой победный красный флаг над всем миром. И когда Борис Слуцкий пишет, что он ждёт третью мировую войну, сожалея о смерти друга во второй мировой войне, закопанного в пыльной степи, хотя он должен был бы умереть на берегу океана, чувствуешь, что Б. Слуцкий желает своему товарищу достойной смерти. Впоследствии, правда, этот талантливый писатель и поэт сильно пересмотрел свои взгляды в стихотворении «Про евреев»:
Евреи хлеба не сеют,
Евреи
