а навстречу ему русский.
– Hi, – говорит Гавриил, входя в офис. Он не был особенно общительным, но понимал что пока между ними нет открытой вражды, здороваться все же положено. – What’s up?
– What?! – отвечает коллега Юрий, не зная как отвечать и не подозревая, что в детстве мама Гавриила, как и все мамы в Канаде, давала подзатыльник когда отвечали «Чего!?» У Гавриила рука невольно потянулась к затылку.
– How are you feeling? How are you? – повторил Гавриил, почесываясь.
– O-o. Normal! – ответил Юрий, и был таков.
Стоял и смотрел ему вслед Гавриил, и недоумевал. Думал, глупенький, что русский ему ответил по-английски. А что такое «Normal!» Гавриил вроде как знал. И стало ему очевидно, что Юрий подчеркивает свою нормальность и, соответственно, выходит, что сам Гавриил не нормальный. И поскольку Юрий, будучи, например, человеком занятым, разговор продолжать не стал, а довольно бесцеремонно покинул Гавриила, тот остался при таком вот понимании происходящего.
Единственное, чего он не понял – это что же он сделал такого, что так русского обидел? Нахмурился Гавриил и пошел к себе работать.
Сидит у себя, не успел обогреться, глядь – жалует незванный гость с документами в руке.
Гавриил невольно почесал затылок. Нахмурился. Юрий стоит перед столом и держит в руке бумаги. И думает про себя: «Как, блин, сказать-то: бумаги, пожалуйста, возьми, на фиг?» и естественно решил перевести дословно.
– Please! – говорит, протягивая бумаги Гавриилу, по русскому непонятному нам обычаю, повторяя второй раз одно и то же слово. – Please!
Недалекий канадец второй раз за утро наступает на те же грабли: решает, что с ним говорят по-английски. И, соответственно, считает двойное повторение вместе с ипользованием «Please» вместо положеных «Here you are» или «Here you go» верным признаком раздражения.
И думает Гавриил про себя опять: «Блин, за что он сердится на меня? Чего это он так завелся? Я просто поздоровался». Так у Гавриила начинает складываться чувство несправедливости и неприязни. Все-таки чувствительный он, хоть и образцовый иностранец. И неприязнь к русским как бы уже витает в воздухе.
Стоит Юрий, смотрит и повторяет свой «плиз» еще пару раз. Протягивает бумажки. Гавриил берет бумаги без слов, кипит у него кровь.
Юрий же думает про себя: «Наконец допонял, блин» и уходит, доволен. Не понимая, что тот факт, что Гавриил не сказал спасибо и не попрощался как раз не есть признак того, что между ними все на мази. Именно что наоборот.
Вскоре Гавриил, окруженный горой срочных бумаг, забыл и про свою русскую проблему. Вспомнил только потом, когда встал и пошел воду студеную пить, траву шелковую курить.
Там же стоял Юрий. Гавриил закурил и от преизбытка никотина, ослепительного солнца и удовлетворения после успешного выполнения огромного количества работы, решил поступить благодушно. Решил простить
