жуткие истории, реальную подоплёку которых они неизменно пытались найти, исследуя те места, где происходила, по легендам, рассказанная Катей жуть. Ночи, проведённые в Чёртовом овраге или на заброшенном кладбище; казематы полуразрушенной дворянской усадьбы, куда в тёмное время не решался сунуться ни один здравомыслящий ребёнок… Странным образом их родители относились к таким ночёвкам спокойно. Их троица образовала даже что-то вроде тайного кружка, который назвали «Сердца трёх». Другие ребята из школы, наслышанные об их походах и приключениях, иногда изъявляли желание стать частью их сообщества, но всякий раз получали отказ. Максим, в принципе, не был против немного расширить кружок, но Катя оставалась непреклонной до самого конца, до того дня, когда неожиданно исчезла из города… Но это было уже потом, когда Максиму исполнилось пятнадцать. А до этого ничто не нарушало их идиллии, их «связи навечно», как они поклялись однажды, сидя вот на этом самом Молебном камне у реки Тархи. Точно под такой же луной, какая сейчас взошла над городом и разбередила Максиму память.
В ту ночь они не стали ничего исследовать. Катя весь день перед этим вела себя довольно странно, была не похожа на саму себя. Будто мотор вдруг вынули из неё и всё существо заполнили мёдом и полевыми цветами. Тогда, ещё до ночной клятвы, Максим первый раз всерьёз подумал о том, что Катя – девочка. Внезапная мысль, хотя, казалось бы, такая очевидная. Он всматривался в Катино лицо, в её припухлые губы, в зеленовато-серые глаза, совсем чуть-чуть раскосые и будто подёрнутые туманом. Стесняясь своего любопытства, Максим окидывал быстрым взглядом её фигуру и понимал, что не в силах от неё оторваться. Да как же раньше-то он всего этого не замечал? Просто удивительно. Над Тархой плыла лёгкая дымка; где-то вдали, в лесной чаще, ухала хищная птица; луна висела совсем низко – огромная и похожая на светящийся яичный желток; тёплый камень, на котором они сидели, казался горячим от невозможных желаний и мыслей, затанцевавших в голове у Максима.
Катя, судя по всему, заметив это его особенное внимание, мимолётно улыбнулась половинкой красивых губ, стрельнула глазами, посмотрев как-то исподлобья, и сказала:
– А давайте купаться.
– Холодно, – ответил ей на это Кирилл.
Максим с удивлением на него взглянул. Он что, спятил? Как может быть холодно, если даже камень такой горячий? Но Кирилла действительно слегка трясло от озноба. Он сидел, крепко обхватив колени руками, и старался сдерживать свою дрожь.
– Ты что, заболел? – спросил Максим.
– Не знаю, – буркнул Кирилл и отвернулся, уставившись на чёрную полосу леса на другом берегу Тархи.
И только тогда Максим понял, что его друг в этот вечер тоже заметил внезапное преображение Кати. Только реакция его была, видимо, обратной – если Максима к Кате притягивало и от этого наполняло жаром, то Кирилл старался отогнать свои мысли, протестуя против таких перемен и не желая, чтобы в их «Сердца трёх» проникло что-то по-настоящему
