(магические тут не исключение) с ростом скорости падает качество создаваемых моделей. Для наращивания горы метров на двести самосвальному принтеру требовалась неделя. К счастью, Дьявол изначально заложил детализированный ландшафт, а Влад, исходя из своих представлений о счастливой жизни, благоустраивал среду под разумную плесень. Так именовал Дьявол мыслящую материю. Предстоял её посев и саморазвитие в предписанных обстоятельствах. Разработанные персонажи переселялись из файлов в наведённую реальность кнопкой Animate. Красная и загадочная, она ждала кликов в правом верхнем углу клавиатуры, накрытая предохранительным колпачком. Аниматор её побаивался и колпачок не трогал.
Собственно, возня с лайф-компом сродни обычному писательству: вымученные сюжетные линии вдруг оживают и зигзагами уползают от замысла. Ведь и так можно написать и этак, и иначе; то ухватить иль это, чтобы искру высечь. Эх, нет в словах однозначности, совсем разный результат в строках. Сюжет и муза, коли сговорятся, диктуют сочинителю такие выверты, такие озарения – только успевай записывать и сводить концы с концами. Туго сплетённые концы и есть роман.
И вот вроде бы всё хорошо, но возвращаясь к давно законченным кускам, вдруг видишь удручающие несовершенства. И опять поиски озарений в тумане – найди то, не знаю что, но искрящее, переливчатое, зовущее.
Всё радостно выстраданное передаётся в конечном итоге читателю, партнёру по другую сторону беллетристики. Тот извлекает смыслы методом вдумчивого перелистывания, будучи в разных настроениях и состояниях. Совокупная субъективность (дай бог от достойных субъектов) высвечивает таинства жизни. Ведь роман, если только не исторический и не биографический, есть кусок жизни, которой никогда не было. Но могла быть, да точно есть в лабиринтах Бесконечности. Не может абсолют что-либо пропустить, не сохранить в себе вариацию!
Получается, что роман – кусочек параллельной реальности, вырезка из неё. Купите себе сочную вырезку, любезно порубленную автором на стейки из глав. Добавьте своих настроений и поглотите с чувством, толком, расстановкой. One steak in a time, не переедайте, а то не усвоится. На краю света, в той же Океании, отлично видишь, что это ещё не край. Если глянуть сверху, края вообще отсутствуют.
…Вышел писатель Лакистрайкин под утро на дворцовую лужайку, задумался о планах, расстегнул ширинку, бабочек сонных распугал брызгами. И возрадовался писатель жизни: солнце уж целиком всплыло из моря, и давай светить тем, кто спозаранку, которым бог подаёт. И спустилась к писателю муза с небес, работящая и не шибко капризная, но он попросил погодить до после полудня. Сначала искупаться, поесть и спать!
И летел роман к концу гладко, большими ладными кусками, стыкующимися друг с другом и замыслом.
По жизни шёл, роняя строчки.
Пока не выпала мне точка,
Знак препинания судьбы.
Дождёмся ль новых мы абзацев?
Всенепременно,
