именуют.– Не такое уж и доброе, – отзывается он. – И уже далеко не утро. Мрачный полдень, Серафима.
Полным именем папа меня называет только когда я лажаю. А таким тоном говорит со мной, когда я облажалась по-крупному. И это не сулит мне вообще ничего хорошего.
Вцепляюсь пальцами в стоящее напротив его стола кресло с низкой спинкой и смотрю на папу, принимая максимально виноватый вид, на который способна.
– Знаешь, дочь, я тут подумал и решил выдать тебя замуж.
Я ожидала чего угодно.
Ты лишена довольствия.
На всю жизнь заперта под домашним арестом.
Ты не едешь на фестиваль.
Ты, черт побери, будешь убирать мой офис трижды в неделю.
Но это…
– Замуж? – сиплым голосом произношу я и чувствую, как вся кровь отливает от лица.
Глава 2
Артур
– Еще бокал? – спрашивает бармен, а я качаю головой.
Моя ладонь мнет упругую задницу Лизы, пока я слушаю рассказ Толика о его отрыве на Ибице.
Я в этом году никуда не еду. Решил остаться в городе. Ни черта не хочется.
Мне кажется, я достиг своего лимита праздной жизни, и теперь тупо желаю насладиться тишиной. Может, уехать в домик в лесу, который отец подарил? Забуриться туда на пару летних месяцев и заняться какой-нибудь несвойственной мне херней. Например, научиться ловить рыбу в озере. Оно там офигенное. Вода как стекло. И всегда спокойная. Правда, довольно прохладная, но летом это самое то.
В середине рассказа Толика у меня в джинсах начинает вибрировать телефон. Достаю его и хмурюсь. На экране только две буквы: ИЛ. Лучший друг моего отца и его консильери, как я его называю.
– Я сейчас, – бросаю коротко и встаю с барного стула, тут же принимая звонок. – Игорь?
– Ты в клубе?
– Да.
– Выходи, разговор есть, – произносит он и сразу сбрасывает звонок.
Вздохнув, выуживаю из кармана пачку и достаю оттуда сигарету. Вставив ее между губ, прикуриваю и выхожу на улицу из душного помещения. Машина Игоря стоит метрах в десяти от здания байкерского клуба. Направляюсь туда, делая одну за другой глубокие затяжки.
Игорь Лебедев лично приезжал ко мне всего пару раз в жизни. Первый – когда надо было переселить меня из дома отца в квартиру, которую он мне купил. И второй – когда отца подстрелили, и мы еще не знали, выживет ли он. А это третий раз. И я задницей чувствую, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.
Возле машины торможу на пару минут и спокойно докуриваю. Щелчком отправляю окурок в темноту ночи и сажусь на заднее сиденье тачки.
Мы с Игорем пожимаем друг другу руки, и я быстро окидываю взглядом его лицо. Напряженное, бледноватое, с крепко сжатыми челюстями.
– Отца убили, – сипло произносит он, и в машине повисает тишина.
Я прислушиваюсь к себе. Что я должен сейчас
