не имеющий настоящего времени: оно или прошлое, или, чаще, – будущее.
– А ты все такой же… начитанный, – грустно улыбнулась Кислова. – Не женился еще?
– Умных и красивых такие парни, как твой Саня, разобрали. Холостякую…
– Ты всегда отделываешься шутками. Оповести хоть, когда надумаешь остепениться.
– Да я уже и сам мало в это верю. Вот ответь мне, Люда, только честно: ты любишь своего Кислова?
– Хочешь сказать, что если бы я тогда вышла за тебя, все сложилось бы иначе? – продолжила она его мысль.
– Не знаю, – пожал плечами Иванов. – Знаю только, что всякая любовь проходит. Даже такая, как ваша с Саней. А ты мне очень нравилась…
– Нравилась? – Кислова пытливо смотрела Иванову в глаза. – Скажи, а ты меня любил?
Иванов отвел взгляд. Зачем ворошить прошлое?
– Знаешь… – протянул он неопределенно, – поздно уже. Пора мне…
Иванов поднялся и направился в коридор. Людмила вышла следом.
Надев кожаную куртку и фуражку, Иванов поцеловал хозяйке руку:
– Спасибо! Все было выше всяческой похвалы!
– И тебе спасибо за вечер, – очень тихо произнесла Людмила. В ее глазах Иванов читал немой вопрос: «Почему?».
Он повернулся, легко справился с дверным замком и вышел на площадку. И все же озвученный вопрос заставил его обернуться.
– Почему, Саша?
Иванов чуть помедлил с ответом. Зачем лгать?
– Я любил тебя…
– Ты можешь остаться.
– Не могу.
– Почему?
– Саня был и остается моим другом.
Он уже прошел вниз целый этаж, когда услышал, как очень тихо захлопнулась дверь квартиры Кисловых. Навсегда.
«Ну и ладно!» – грустно улыбнувшись, подумал Иванов.
Вечерняя прохлада немного остудила голову, притупив чувство неутоленной жажды женского тела, но огонь, распаленный Людмилой, все не гас. Иванов шел, кляня и Кислову, и ее мужа, и себя самого, за то, что согласился прийти в их дом, но легче от этого не становилось.
На пороге общежития Иванов появился злой, как собака, поэтому, даже не проверив, как дела у подчиненных, он прошел в свой номер.
«Правак» уже мирно спал, не заперев дверь на ключ. Иванов попытался последовать примеру подчиненного, но из головы никак не выходила Кислова! Молодой организм отключаться совсем не желал.
Иванов встал, оделся и решил погулять на свежем воздухе. Но, к еще большему своему раздражению, обнаружил, что входная дверь общежития заперта на ключ, а дежурная старушка спит непробудным сном, забаррикадировавшись стульями у себя в тесной дежурке.
Поднявшись обратно на третий этаж, Иванов услышал доносившийся со стороны кухни шипяще-булькающий звук кипящего чайника. Подумав, что там кто-то есть, и чай сейчас бы не помешал, Иванов пошел на этот звук.
В
