Павел Аркадьевич. – Надо работать. Разморило что-то…
Мы наконец залезли на стропила. Сергеич кликнул Витька. Тот неохотно вынужден был возвратиться к работе.
На следующий день романтическая линия отношений между развратной блондинкой и раздолбаем-каменщиком продолжилась. Причём с новой, необычайно жгучей силой.
Утреннего секса в палатке почему-то не последовало, купались Владик с Мариной хоть и одновременно, но как-то порознь. И совсем без развесёлых выкрутасов. Вроде бы какой-то холодок между ними пробежал.
Позавтракали они тоже молча и даже долетали до нас обрывки каких-то упрёков, которые негромко, но всё же явственно, высказывали они друг другу.
Витёк не отрываясь смотрел в их сторону. Судя по выражению его лица, происходящее между нашими соседями-туристами, его радовало. Марина вниманием его не обделяла – то и дело улыбалась ему и раза три приветливо помахала рукой. Раза три, ему одному.
– Действительно, сучка редкостная, – согласился я вслух со вчерашним Витьковым утверждением.
Он вдруг на попятную пошёл.
– Да уж не сучка, – сморщился по-собачьи, – зря ты так. (Как будто это не он такое говорил). – Просто раскрепощённая девушка. Современная, незакомплексованная. Это мы в глухой провинции живём, не знаем, что в мире делается. А люди живут, развлекаются. И ни грамма не парятся на этот счёт.
После обеда Марина вновь позвала Витька купаться. Нашим глазам предстала очередная серия эротического волейбола. На этот раз он оказался гораздо более плотным и интимным. Я, время от времени отрываясь от удочек, которые мне в общем-то на фиг были не нужны, отмечал новые стадии их сближения: вот Витёк, поддерживая Марину за бока, учит её правильно нырять, вот она, взобравшись на его плечи, изображает кавалериста на послушном гнедом коне, а вот они стоят, прижавшись друг к другу. Витёк поглаживает девушку по спине и время от времени опускается ниже. Марина преданно смотрит ему в глаза и что-то шепчет парню.
Через минуту, рука об руку, они шли прямиком в лес. Сердце моё болезненно сжалось – неужели сейчас произойдёт это самое? Неужели Витёк присунет ей? Неужели Марина согласна на это? Неужели она самая что ни на есть блядь?
Через полчаса, так же рука об руку, они возвращались к реке. По их телодвижениям, по их взглядам, этаким рассеянно-блуждающим, я понял – она ему дала.
Я материл Марину последними словами, я никогда и ни к кому не испытывал такую клокочущую ненависть, как в эти минуты к ней. Сука, стерва, потаскуха, шлюха, блядь!!! Нет тебе прощения! Гадина ты. Змея подколодная.
И в то же самое мгновение чувствовал – влюбляюсь в неё. Окончательно, бесповоротно. Как шальная муха в липучке склизкой вязну. Такую хочу. Такая мне нужна. Чтобы огонь внутри, чтобы взглядом выжигала, чтобы мурашки по коже бежали и не думали ни на секунду останавливаться. Блядь, сука, шлюха – вот она и есть моя! Вот он – идеал
