мне стакан и сказал:
– Лучше бы ты бухал.
И я выпил еще.
Потом вернулись Артем и Надя.
После я совсем не смотрел на время. Я улыбался Эми, и она смеялась в ответ. Потом я снова изображал зомби, потому что ей это нравилось.
Потом я стоял на балконе и целовался с Леной, а она положила мою руку себе на грудь.
Мы пили очень долго.
С того дня все начало меняться. Я понял это сразу, в понедельник. На большой перемене Артем Хвостов подошел ко мне и сказал:
– Пойдем пожрем.
И мы пошли есть вчетвером. Мне хотелось громко смеяться и прыгать. Такое иногда бывает, когда меня переполняют эмоции, основанные на гормонах радости.
Мы взяли еду в «Макдональдсе» и сели на улице, чтобы поесть.
– Тут рядом универ, – сказал Артем Хвостов с набитым ртом. – Психолого-педагогический. Много телок учится. Симпатичные в основном.
– Ага, – улыбнулся Гриша Зыбин. – Только тупые.
– Почему тупые? – спросил я.
– Да кто еще пойдет на психолога учиться? – засмеялся Артем Хвостов. – Гуманитарные науки – это отстой.
– Психология находится на стыке философии и биологии, – сказал я. Теперь я это знал. – Поэтому не совсем правильно считать ее гуманитарной наукой. Она относится к социальным наукам.
Артем Хвостов, Гриша Зыбин и даже Надя промолчали, но я надеялся, что они перестанут считать студентов-психологов глупыми.
Я доел чизбургер и выпил 0,4 литра кока-колы. Раньше я никогда так не питался.
После еды они отложили обертки и стаканы и достали сигареты.
– А вы не боитесь, что кто-нибудь может увидеть?
– Кто, например? – спросил Гриша.
– Кто-нибудь из учителей.
Они засмеялись и закурили.
Я просто сидел рядом.
– У тебя сегодня родаки дома? – спросил Артем Хвостов.
– Я живу с мамой, – ответил я.
– И?
– Она одна. Больше родственников у нас в квартире нет, – сказал я и спохватился. Я должен был ответить на поставленный вопрос, а не объяснять никому не интересные вещи. – Она придет после восьми. Можно до этого времени пойти ко мне.
– Крутяк. Тогда после школы пойдем.
Сказать, что я был рад, значит ничего не сказать.
Потом они пошли в школу, а я выкинул обертки и стаканы в мусорный бак и догнал их.
Оставшиеся две пары я не мог сосредоточиться, и, когда меня вызвали к доске на уроке экологии, я немного растерялся.
Сергей Евгеньевич, наш учитель экологии, не руководствовался никакой системой, когда выбирал, кого вызвать отвечать. Это немного раздражало.
Он спросил меня о природно-техногенных опасностях, и я смог вспомнить только парниковый эффект, разрушение озонового слоя и опустынивание. За это Сергей Евгеньевич поставил мне «три».
Я немного
