ответил он и отошел.
Мы зашли в магазин, и мои одноклассники купили чипсов, сухариков и газированных напитков. А потом я повел их к себе. В лифте нам пришлось ехать двумя группами. Я ехал с первой.
У меня снова задрожали руки, а сердцебиение участилось. Раньше я никогда не водил одноклассников к себе домой.
Один раз, еще в Санкт-Петербурге, я пригласил домой девочку из параллельного класса, но это был неудачный опыт. Я не знал, о чем с ней говорить, и мы весь вечер смотрели мультсериал про пони, дружбу и магию. Мне не понравилось, потому что там были очень яркие цвета.
Я попал в замок ключом только со второго раза, потому что у меня тряслись руки. Мы зашли в шлюз (некоторые называют это место карманом, тамбуром или предбанником, но правильного названия я так и не узнал), а потом в квартиру.
В прихожей было не очень много места, и мне пришлось сойти с коврика на пол прямо в уличной обуви. Остальные тоже прошли дальше.
– Пожалуйста, разувайтесь на коврике, – попросил я.
Мои новые одноклассники разулись и разбрелись по квартире.
Я хотел собрать их в гостиной, но тут приехали остальные. Их я тоже попросил разуться на коврике в прихожей, но почти все прошли в коридор прямо в обуви.
– А куда теперь проходить? – спросила Алина.
– В зал, – ответил я. – Направо.
Но оказалось, что Артем и Гриша зашли в мою комнату. С ними был Юра Бережков. И они втроем разглядывали стены.
Я не хотел, чтобы кто-то заходил в мою комнату, но было поздно. Почему-то я почувствовал себя голым.
Надо было заранее снять все, что висело у меня на стенах.
На одной стене висела подробная схема геохронологических эпох, длинный список человеческих открытий (от укрощения огня до изобретения протезов конечностей), таблица событий от Большого взрыва до полета человека в космос и генеалогическое древо предков человека разумного (с картинками), начиная с первого гоминида, который встал на две ноги три с половиной миллиона лет назад. Оно было моей гордостью, потому что я следил за новостями в этой области и добавлял новые виды. Сначала у меня не было Homo denisova и Homo floresiensis, но потом я вписал и их.
Юра Бережков рассматривал мой стеллаж. На одной полке лежали окаменелости (трилобит, аммонит и древнее дерево), на другой тектит и метеориты (лунный, марсианский, три хондрита, ахондрит и палласит), а на остальных – книги, которые я привез из Санкт-Петербурга.
– А это что? – спросил Гриша, указывая на эволюционное древо человека.
Вопрос был странным, потому что и так было понятно, что это. Но я все же ответил.
– Генеалогическое древо человека разумного.
– Гинекологическое древо, – сказал Гриша и засмеялся. – Эй, Темыч, зацени.
– И че? – спросил Артем.
– Смотри, хомо эректус. Это, наверное, педик, у которого всегда стоит.
Они оба засмеялись. Юра Бережков тоже подошел и засмеялся.
– Homo erectus – это человек прямоходящий, – сказал я.
