имат.
Тэсса сбросила на пол перекрученные простыни, села на кровати, дотянулась до чашки и сделала большой глоток кофе. Фанни считала кофемашину в спальне странной причудой, Тэсса же не видела другого способа получить кофе в постель.
Теперь можно было вставать.
Несколько шагов – и вот перед ней раскинулось Кельтское море (всего лишь Бристольский залив, не забывала напоминать Фанни) во всей своей первозданной красе. Дом стоял на высоком холме, и вид из окна был, пожалуй, единственной причиной, почему Тэсса выбрала реабилитацию именно здесь.
Сегодня море казалось тихим и умиротворенным, но Тэсса не купилась на это. О, она знала, на что оно способно.
Чистое небо разрезала стремительная черная точка – аэродром Лендс-Энд повез первую партию туристов к островам Силли.
Конец земли, за которым только вода и немножечко суши.
Тэссе нравилось думать, что мир заканчивается Кельтским морем, а дальше нет ничего, кроме волн и неба.
Набрав полную грудь влажного свежего воздуха, она перешла к другому окну, откуда все кладбище было как на ладони.
Так и есть: бедолага Малкольм снова разлагался под яркими лучами, покорно оставаясь в неподвижности на собственной могиле. Его бестолковая вдова Вероника опять не удосужилась отправить его под землю.
Невыносимая женщина.
Допив кофе, Тэсса сунула ноги в кроссовки и поспешила вниз. Она позже почистит зубы и умоется – чем дольше Малкольм останется на солнце, тем сильнее испортится. Трупный запах – вовсе не то, что хочется получить до завтрака.
Тэсса всегда спала одетой, старая привычка быть готовой к любым неожиданностям. В спортивных штанах и растянутой майке она вышла в сад и позволила себе насладиться остатками утренней свежести.
Миновав высокие заросли травы, где чахлые петунии робко пытались бороться за жизнь с сорняками и явно проигрывали эту битву, Тэсса обогнула дом и направилась по узкой тропинке, которую ей удалось отстоять у бурной растительности, к кладбищу.
Возле небольшой двухэтажной гостиницы для скорбящих родственников и близких стоял незнакомый обшарпанный пикап.
Похорон не было уже несколько месяцев, и Тэсса никого не ждала. Обычно те, кто собирался навестить усопших, писали ей на электронку, предупреждая о своих намерениях. Не больно-то вежливо сваливаться на людей как снег на голову, раздраженно подумала Тэсса.
Дверь пикапа распахнулась, и оттуда вывалилась массивная фигура. Мужчина в темной толстовке с капюшоном – будто он находился в злачном районе Лондона, а не на приличном деревенском кладбище.
Приблизившись, Тэсса разглядела довольно зверскую физиономию: перебитый нос, щетина, парочка старых шрамов на левой щеке и злобный взгляд близко посаженных глаз.
Вздохнув, она изобразила вежливую доброжелательность. Это было прописано в должностных обязанностях – ее предшественник, Теренс Уайт, не уставал цитировать выдержки из этого документа. Возможно, только ради того, чтобы изводить Тэссу, он и стал призраком.
– Доброе утро. Меня зовут Тэсса, и я смотритель этого кладбища, – получилось вполне бодро и приветливо, однако впечатления не произвело.
Незнакомец не шевельнулся, продолжая сверлить Тэссу тяжелым взглядом. От этого ей стало неуютно и тревожно, и, заглянув ему прямо в глаза, она ощутила, как волоски на руках встали дыбом.
Ах, вот в чем дело. Тэсса могла поклясться, что под таким взглядом люди невольно выкладывали всю правду как на духу. Она уже встречалась с подобным раньше и знала наверняка, что обладателям этой весьма сомнительной особенности жилось несладко. Их боялись и ненавидели.
– Будет уместно, – подсказала Тэсса, – если вы скажете мне, кого приехали навестить.
Полные губы дрогнули.
– Алан Райт, – неохотно буркнул детина.
– Следуйте за мной, – предложила Тэсса и зашагала в сторону могил.
На ее попечении находилось сто пятнадцать покойников, и о каждом из них она была неплохо осведомлена.
Алана Райта полтора года назад привезла его мать.
– Знаете, – сказала несчастная женщина с опухшими от слез глазами, – мне не нравится эта программа. Утешение для скорбящих, подумаешь! По мне, так правительство окончательно сбрендило, когда придумало этот проект. Мертвые не могут утешить живых.
Тэсса спросила ее, для чего же она решила похоронить сына на кладбище Вечного утешения, а не на обычном, где покойники не поднимаются из могил.
– Мой второй сын, Фрэнк, –
