своим путем.
Движением бровей Ангел рассеял смерчи, вздохнул:
– Удачи я тебе желать не буду. Но ты делаешь ошибку.
Выразитель беспечно рассмеялся:
– Хочешь, поспорим? Я выйду за границу отведенных мне пространств и добьюсь своего!
Ангел покачал головой и исчез.
Вместе с ним исчез мост, соединяющий мир огня и смерти с чистым сияющим миром, называемым людьми по-разному: Рай, Ирий, Славь. Миром, где царило Согласие. Выразитель остался висеть в воздухе над рекой, задумчиво разглядывая ее и зеленое раздолье по ту сторону реки. Вытянул вперед руку, сводя пальцы особым образом. С торца ладони вырвалась ветвистая черная молния, ударила в холм на берегу, поросший высокими странными растениями, похожими на хвощи или на папоротник. Растения потеряли цвет, съежились, почернели, оплыли. Холм растрескался и осел, начал расплываться дымящейся зеленовато-серой лужей. В то же мгновение рука Выразителя раскалилась докрасна, поросла чешуей и превратилась в длинный корявый вырост с черными когтями.
Выразитель озадаченно оглядел свою руку, погладил ее другой рукой, возвращая прежнюю форму и цвет. Холм в мире Слави перестал корчиться и плыть, засиял, окутался ослепительной золотистой короной и восстановил очертания. Только растения на нем возникли другие, похожие на березы с золотыми листьями, как символы чистоты и светлых надежд.
Выразитель взбил ладонью гриву черных волос на голове, плюнул в реку, что вызвало в ней образование черного провала, и нырнул в этот провал, как в омут.
Вынырнул он у стен гигантского мрачного замка, расположенного на вершине горы причудливой формы. Гора была окружена хаосом таких же необычных гор, скал и хребтов, заполняющих все видимое – на миллиарды и миллиарды километров! – пространство. Небо над этой горной страной представляло собой пелену буро-фиолетового тумана с неяркими светлыми прожилками, напоминающими рисунок вен на человеческой коже. Изредка из этой пелены высовывались расплывчатые темные фигуры жутких очертаний и прятались обратно. Ни звезд, ни солнца этот бесконечный, сложный, многомерный мир не имел.
Замок, как бы проросший из недр горы, поражал мрачной готической красотой и сам представлял собой сложнейшее многомерное образование. Слово «замок» не отражало его сущностной оценки и всех заложенных в нем потенций, функций, структур и алгоритмов, но все же больше всего для его оценки, описания и восприятия на человеческом языке подходило понятие «замок». Это была обитель Выразителя, созданный им узел пространств и времен, своеобразный Центр Управления, из которого он наблюдал за всеми своими творениями и корректировал их жизнедеятельность.
Его встретили Исполнители Желаний Господина, предугадывающие каждое его движение и даже тень мысли. Таким был создан обслуживающий персонал Замка, представляющий собой одну коллективную интеллектуально-динамическую систему, не имеющую инстинкта самосохранения. Точнее, подчиненную Господину до степени
